Елена Тудоровская - Приключения Одиссея. Прозаический пересказ «Одиссеи» Гомера

В этой чужой, враждебной стране убежищем, домом, родиной были для ахейцев их чернобокие корабли.

Отсюда ахейцы выходили, чтобы сразиться с врагом под стенами неприступного Илиона. Возвратившись в лагерь, воины отдыхали в тени корабельных бортов, у кормы раскладывали костер и готовили пищу.

Корабли стояли на песке, укрепленные подпорками, корма к корме, в три ряда, — тысяча двести крутобоких судов. Их нескончаемая цепь извивалась и уходила вдаль, к скалистым уступам Сигейского и Ретейского мысов. Там, на концах лагеря, стояли дружины сильнейших ахейских вождей.

На западном конце лагеря, у Сигейского мыса, отдельно от других поставили свои корабли мирмидоняне во главе с вождем своим Ахиллесом Пелидом, славнейшим из героев ахейских. Никто не мог равняться в силе с могучим сыном Пелея. Одно его появление наводило ужас на врагов. Когда Ахиллес мчался в битву впереди ахейского войска в своей легкой колеснице, огромный, яростный, стремительный, всем, и друзьям и врагам, казалось, что они видят перед собой самого неистового бога войны Арея. Многие из сильных защитников Трои пали от копья грозного мирмидонянина. Не раз гибель угрожала и самой Трое.

Но герою не пришлось увидеть падение Илиона. Бог Аполлон, [12] Аполлон — бог-стрелок, покровитель музыки и певцов. Изображался он с луком в руках. Отсюда его прозвище — сребролукий, сгибатель лука и пр. неизменно поддерживавший троян, помог им избавиться от грозного врага. Среди троян славился меткой стрельбой из лука Парис Приамид, виновник войны, похититель Елены. Аполлон вложил свою золотую стрелу в руки Париса, и выстрелом из лука сын Приама сразил неуязвимого Ахиллеса… [13] По преданию, Ахиллес стал неуязвим для всякого оружия после того, как в детстве мать героя, богиня Фетида, выкупала его в водах подземной реки Стикса (реки мертвых). Уязвимой осталась лишь пятка, за которую держала его мать. Отсюда выражение — «ахиллесова пята», то есть уязвимое место. Парис попал своей стрелой именно в пятку Ахиллеса.

Это случилось на десятый год войны. Смерть непобедимого вождя лишила ахейцев бодрости. Прекратились атаки, засады, открытые сраженья. Уныние овладело сердцами ахейских воинов. Многие перестали надеяться на победу в этой нескончаемой войне. В лагере всё громче раздавались голоса, требовавшие окончить осаду и немедля отплыть на родину.

Тогда-то верховный вождь и велел возвестить воинам о собрании. Он рассчитывал, что сумеет пристыдить малодушных, поднять их воинский дух.

Воины собрались на площадь посреди лагеря, возле корабля вождя, где всегда происходили собрания.

Тысячи ахейцев спешили со всех сторон. Земля гудела под ногами вооруженных воинов, звенела и сверкала медь, колыхались над головами острия копий. Шли аргивяне в тяжелых латах и полунагие локры, сильные копьеметатели, не любившие рукопашного боя; прославленные конники Фессалии, суровые бойцы эпеяне, чубатые абанты, неутомимые и отважные; неколебимые в согласном строю афиняне, копьеносные критяне и другие обитатели долин, плоскогорий и скалистых островов Греции.

Площадь кипела народом. Мелькали смуглые руки воинов, белые плащи, блестящие шлемы, круглые кожаные щиты. Воины рассаживались огромным полукругом на длинных скамьях и втыкали в песок свои копья. Места вождей — обтесанные камни в центре полукруга — были еще пусты.

Но вот неподалеку, возле кораблей Атридов, вспыхнули солнечные блики на золоте вооружения — это показалась группа военачальников ахейского войска. Их шлемы и латы были богато украшены золотом, даже на копьях сияли золотые кольца. Впереди шел верховный вождь Агамемнон; рыжая львиная шкура облегала его широкие плечи и спускалась до самой земли. Вождя сопровождали друзья и союзники, славнейшие герои ахейского войска.

Толпа тревожно гудела. Стоявшие впереди воины кричали, обращаясь к вождям:

— Снимайте осаду!.. Спускайте корабли!.. Домой!.. Домой!..

Агамемнон остановился, опираясь на тяжелое копье. Лицо вождя было надменно и равнодушно; молча ожидал он, пока водворится тишина. Когда шум стал ослабевать, верховный вождь поднял свой скипетр в знак того, что хочет говорить. В наступившей тишине зазвучали его резкие слова. Вождь осыпал ахейцев язвительными упреками. Он говорил:

— Малодушные! Когда коварный Парис похитил жену моего брата прекрасную Елену и увез ее к себе, в Трою, вы поклялись отомстить за нашу обиду и обещали не оставить нас, пока не будет разрушена Троя и пока не будет жестоко наказан весь род царя Приама. Где же ваши клятвы? Вот она перед нами — презренная Троя; за ее стенами, в доме Приама по прежнему находится жена Менелая, а вы уже готовы бросить всё и бежать обратно? Пусть обесславят нас в песнях потомков, пусть трояне смеются нам нами! Отныне они могут безнаказанно похищать ахейских жен и оскорблять ахейцев, потому что ахейцы не доблестные воины, а ничтожные трусы!

В ответ на слова надменного Атрида в рядах собрания снова нарастал ропот, гневные крики; они заглушили голос Агамемнона. К вождю подступил полуобнаженный воин, простой локрийский копьеметатель в кожаном шлеме; лат на нем не было, только повязка с нашитыми медными полосами защищала живот и бедра. Воин обратился к вождю с гневными словами:

— А, ты считаешь, что за десять лет войны мы мало отомстили за тебя, Атрид? Ты хочешь сидеть здесь еще десять лет? Тебе легко быть терпеливым! Твои палатки и корабли полны богатой добычи. О себе ты заботился куда больше, чем о нас. Мы могли терпеть, пока был жив Ахиллес, величайший из героев. Сколько раз мы побивали троян, когда он предводительствовал нами! А если трояне отсиживались за своими неприступными стенами, Ахиллес вел нас в поход на союзные Трое города. Двенадцать городов мы взяли с суши и одиннадцать — внезапным нападением с моря. Каждая дружина получила тогда столько добычи, что могла менять ее на мясо, на хлеб, на вино, сколько ей было нужно. А теперь! Даже купеческие корабли перестали заходить сюда, в гавань Сигея. После гибели великого Ахиллеса нет надежды на падение Трои. Мы не станем умирать здесь с голоду в угоду тебе! Нет! Кончим эту бесплодную войну! Мы требуем сегодня же спустить корабли и направить их к родным берегам!

Агамемнон слушал его нетерпеливо и презрительно.

— Замолчи, негодный! — гневно ответил он. — Как смеешь ты, простой воин, выступать на собрании перед лицом вождей!

Тогда из группы вождей поднялся и вышел вперед невысокий, широкоплечий человек с умным лицом и курчавой, золотистой бородой. Его вооружение было гораздо беднее, чем у Атрида: гладкие медные латы, шлем с медным гребнем и черным хвостом. Гибкие оловянные поножи закрывали его голени; простые сандалии не были украшены ни пестрой кожей, ни золотом, как у гордого Атрида. Вождь высоко поднял над головой свой скипетр. Его умные глаза спокойно скользили по возбужденным лицам воинов.