Ольга Горовая - Наваждение

Лиза не удержалась - рассмеялась в полный голос, искренне радуясь, что врач это все записывал, и Калиненко не сможет ничего отрицать теперь.

- Я Виталию покажу, он оценит, - шутливо пригрозила она мужу, который все еще умудрялся держать “ровное” и невозмутимое выражение на лице. - И мои слова подтвердит - сын уже твоя копия.

Дима и на это ничего не произнес. Но посмотрел на нее так… У Лизы самой слова пропали, и дыхание грудь расперло. С гордостью и теплом. Да! Он мог ничего ей не говорить. Ни слова! Но она знала, что Калиненко сейчас уже очень даже не против стать отцом этого, конкретного их “пацана\малого”. И испытывала невероятное счастье. Ясное дело, оно, счастье это, лезло на ее лицо бесстыже широкой улыбкой, которую нереально было скрыть. Да Лиза и не пыталась, а Дима ее не попрекал.

Но были и не особо хорошие моменты. Пацан, как Дима звал их сына, не желая принимать участия в эпопеи Лизы по выбору имени, оказался достаточно упрямым. Ну, точно в отца. И никак не желал принимать правильное положение, благоприятное для родов. И если в прошлый ее визит в клинику, врачи еще не обращали на это внимание, то сейчас становились все более решительны. По совокупности показаний, из-за того, что ребенок никак не желал “поднять свою попу” и повернуться правильно (Дима выразился иначе, серьезно ругая дите через ее живот, кстати), и сотрясение Лизы - они однозначно сошлись на кесаревом сечении.

Калиненко поначалу не пришел в восторг при новости, что ей предстоит операция. И Лиза, сама немного растерянная, не знала, что ему сказать. Эмоции смешались, про операцию она не думала раньше и ничего не знала, чтобы мужа убеждать. Так что это на себя взял доктор. Причем сделал это настолько хорошо, что после уединенного разговора, Дима вышел совершенно довольным, словно получил стопроцентные гарантии, что все пройдет великолепно. Лиза была очень благодарна красноречию и такту врача, сумевшего внушить подобную уверенность не просто кому-то, а Калиненко. Даже интересно стало, о чем они там говорили вдвоем, за закрытыми дверьми, пока она анализы сдавала. Но Дима с ней не поделился. Сказал только, что врач адекватный, и сумел его убедить в своих умениях. И ей нечего об этом думать, он сам за всем проследит.

Ну, это Лизу вроде как успокоило.

ГЛАВА 27

Жизнь начала затягивать их своей чередой. День за днем. И каждый радовал. Лиза уже и не помнила: жила ли когда-то с таким ощущением покоя, умиротворения и счастья? И не могла ничего припомнить. Они занимались какими-то делами, активно и продуктивно, вроде бы. Однако совершенно без того угорелого темпа гонки, что был присущ Диме после освобождения. Сейчас у них оставалось время и на отдых, и на другие, не имеющие отношения к отелю, заботы.

Осмотревшись и втянувшись, через пару недель после приезда, Дима рассмотрел дом и, как и подозревала Лиза, не испытал особого восторга. Даже начал обдумывать вариант с подбором другого, но тут она воспротивилась. Во-первых, Лиза только к этому привыкла и устроила все так, как ей нравилось. А во-вторых, не представляла просто, как сейчас займется еще и выбором дома, когда срок родов приближался. Тут хоть бы все с найденной командой менеджеров и дизайнеров уладить. Конечно, помогало то, что приехал Казак и тоже включился в процесс реставрации отеля, однако Лиза все равно не могла сейчас быть настолько “многозадачной”.

Дима аргументы принял и учел. Даже не отпускал комментарии о декрете больше, хотя и расслабляться сильно уж - не давал, держал в тонусе. И они пока остались здесь. К тому же, Лиза очень привязалась к саду и виду с балкона. Вообще не хотелось этого лишиться.

С санаторием все тоже понемногу продвигалось. Определившись, наконец, с командой и подрядчиками, дождавшись Казака - они все решили, что самым лучшим будет закрыть санаторий. Пусть и лето началось, и сезон, но наличие постояльцев будет лишь тормозить реконструкцию, а прибыль от них на данный момент настолько минимальна, что ничего им не покроет. И как только воплотили это решение, принялись за ремонт. Причем, как она поняла, мужчины не собирались себя сдерживать, а потому замахнулись на одновременное облагораживание и наружной территории, и самих корпусов. Лиза поначалу там много бывала: общалась с дизайнерами и архитектором вместе с Димой. Потом переключилась на планирование стратегии с менеджером по рекламе и развитию в отельном бизнесе, которого все-таки нашла. Причем, не здесь, а аж в столице. Калиненко ее в бюджете не ограничивал, так что Лиза сумела “заманить” в их команду действительно хорошего профессионала. Евгений работал до этого в крупной международной сети, но предложение пожить у моря и заняться интересным проектом - оценил.

А вот Дима, поначалу очень даже одобривший эту кандидатуру, постепенно начал хмуриться и намекать, что Лизе стоило бы больше отдыхать. Дело то движется к восьмому месяцу, а она себя не бережет и на работе, как егоза носится, постоянно что-то обсуждая или “разрабатывая” с этим Евгением или Мариной (руководителем дизайнеров). Причем, особенно недоволен Калиненко оказывался именно тогда, когда Лиза часами сидела с Евгением. Ну вот действительно предлагал он нестандартные идеи, о которых она сама и не подумала бы. И ей было интересно. Лизу захватила эта деятельность, да и беременность протекала хорошо, вроде бы. А как иначе, если Дима, верный своему решению следить, чтобы с ней все было нормально, тягал жену на осмотр еженедельно? Впрочем, и сами врачи одобряли такой подход.

В общем, она сначала и не поняла, а потом как-то провела параллели и даже рассмеялась:

- Дим, ты что? Ревнуешь меня к Жене, что ли? Что за придирки? - откинулась в кресле, растирая побаливающую поясницу. - Зачем этот хмурый вид? “Не делай мне нервы”, как тут говорят. Мне нервничать нельзя. - Она подмигнула, присматриваясь к мужу.

Калиненко пришел в кабинет, где они прятались от жары под кондиционером и определялись, стоит ли уже начинать промоцию будущего отеля, разжигая в публике интерес? И точно решили давать масштабную рекламу, охватывающую все крупные города страны. Дима прервал их как раз на составлении списка этих городов и, одарив Евгения суровым взглядом, потребовал оставить их, начав вычитывать Лизу за несерьезное отношение к себе.

- Ревную? - Калиненко хмыкнул, но все еще как-то сурово.

Правда, подошел и помог ей подняться, поддержал, пока Лиза потягивалась уже стоя.

- Здрасьте! Я в тебе на сто процентов уверен, родная. С какой стати? Что, у меня повода убедиться не было, что тебе можно доверять? Это ему я не доверяю. Он о твоем здоровье не думает.

Опустил ладонь и сам легко растер ей поясницу. Обнял. А Лизе стало еще веселее, когда она смотрела на него.