Ян Экхольм - Тутта Карлссон Первая и Единственная, Людвиг Четырнадцатый и другие

— Нет, не так уж я и боюсь, — храбрился он. — Есть-то хочется. Была не была, попробую пробраться к людям.

Среди высоких стеблей овса Людвиг Четырнадцатый чувствовал себя уверенно. Здесь люди не могли заметить его. Но когда поле кончилось, стало страшнее. Людвигу Четырнадцатому пришлось прижиматься к самой земле и ползти между двумя рядами каких-то невысоких растений.

Он понюхал воздух. Пахло чем-то вкусным и сладким. Папа Ларссон любил рассказывать, что люди выращивают сладкие ягоды, которые называются клубникой. И Людвиг Четырнадцатый решил, что он ползёт по клубничному полю.

Он навострил свои длинные ушки. Что-то прозвенело в темноте! И опять стихло. Может, Людвиг Четырнадцатый ошибся? Он поднял голову, чтобы посмотреть, как быстрее подползти ко двору.

И ТОГДА ОН УВИДЕЛ ЧТО-ТО УЖАСНОЕ!

Прямо перед ним стоял кто-то высокий. На нём было длинное пальто, а руки раскинуты в стороны.

Людвиг Четырнадцатый никогда ещё не видел живого человека, только на картинке в книжке у Юкке-Юу и Туффе-Ту.

Может быть, этот высокий на клубничном поле и есть человек?

Людвиг Четырнадцатый боялся даже дышать. Он стоял как вкопанный и смотрел. И чем больше смотрел, тем чуднее казался ему Этот.

Людвиг Четырнадцатый протёр глаза. Нет, он не ошибся. На голове у Этого была большая шляпа, но под ней не было лица с глазами, носом — словом, всем, что полагается.

Вот опять послышались звоночки. Пожалуй, это был не человек, а что-то ещё более ужасное.

«ПРИВИДЕНИЕ!» — мелькнуло в голове Людвига. И от страха его влажный нос стал совсем горячим. Как же он забыл про осторожность? С быстротой молнии он помчался назад в спасительное овсяное поле, потом один прыжок — и он оказался в канаве за забором.

— По-мо-ги-и-и-те! — закричал кто-то пискливым голосом.

— По-мо-ги-и-и-те! — заскулил Людвиг Четырнадцатый. Он почувствовал, что лежит на мягком, живом, пищащем маленьком пуховом комочке.

Трудно сказать, кто больше испугался: Людвиг Четырнадцатый или маленький пуховый комочек. Во всяком случае, первым заговорил Людвиг Четырнадцатый.

— Что за манера налетать ни с того ни с сего на невинных зверей?! — начал он. — Собственно говоря, мне стоило бы заявить на тебя в полицию.

— Пин-пин-пинтересно, — пропищал пуховый комочек. — Я совсем не налетала на тебя, потому что я почти не умею летать. А уж если на кого и стоит заявить в полицию, то на тебя. Ведь не я же на тебя упала.

В канаве было темно. Но Людвиг Четырнадцатый напряг зрение и разглядел, что пуховый комочек был куда меньше его самого. И лисёнок расхрабрился.

— Что ты делаешь здесь на опушке совсем один и так поздно? — спросил он. — Такие малыши, как ты, должны уже давно спать.

— Я боюсь идь-идь-идти домой, — жалобно пропищал комочек. — Я почувствовала запах лисицы, а страшнее зверя, чем лисица, я не знаю.

Людвиг Четырнадцатый хихикнул.

— Ты никогда не видела лисиц?! — удивился он.

— Никогда, — ответил комочек. — Я знаю только, что у них длинные уши и вместо хвоста маленький шар-ик-ик-ик. И они скачут.

— «Ик-ик»! — передразнил Людвиг Четырнадцатый. — А может, ты смотрела не на те рисунки?

— Ой, какая я глупая, — засмеялся пуховый комочек. — Я всегда повторяю одни и те же ошибки. Ну, ник-ник-никак не могу запомнить разницу между лисицей и зайцем. Значит, тогда лиса — это та, у которой рыжая шубка и большой хвост. Да ещё она ужасно хитрая.

— Вот это точнее, — заметил Людвиг Четырнадцатый.

— А ты что, видел жив-жив-живых лисят? — спросил пуховый комочек.

— Неоднократно, — ответил Людвиг Четырнадцатый.

— И ты ник-ник-никогда их не боялся?

— Нисколечко! — гордо сказал Людвиг Четырнадцатый.

— Значит, ты очень храбрый! — воскликнул пуховый комочек. — А как тебя зовут?

— Людвиг Четырнадцатый Ларссон.

— Какое смешное имя, — засмеялся комочек.

— И совсем не смешное, — рассердился Людвиг Четырнадцатый. — Всё очень просто. Наша семья самая большая во всём лесу. И я совершенно случайно оказался четырнадцатым в этой семье.

— У тебя чет-чет-четырнадцать братьев и сестёр? — пропищал комочек. — Есть чем хвастать!

— Только тринадцать, — рассердился Людвиг Четырнадцатый. — Но можно подумать, что у тебя их больше!

— Вряд ли я смогла бы сосчитать их всех, — ответил комочек. — А зовут меня Тутта Карлссон.

В канаве наступила тишина. Оба думали одно и то же: «Кто же сидит напротив меня?»

И снова первым начал спрашивать Людвиг Четырнадцатый.

— Ты птица, не правда ли?

Тутта помотала своей маленькой головкой.

— Но ведь ты же сама сказала, что летаешь не очень хорошо!

Тутта опять помотала головкой.

— Ты живёшь здесь, в лесу?

Тутта покачала головой.

— У людей?

Тутта утвердительно кивнула.

— А какого цвета у тебя шубка?

— У меня нет ни-ни-никакой шубки, у меня пушинки, и они жёлтые, — ответила Тутта Карлссон.

Людвиг Четырнадцатый почесал за ухом, совсем как папа Ларссон. «Жёлтая птичка, которая не умеет хорошо летать и которая живёт у людей, — размышлял он. — Не может быть, чтобы это была…»

— Ты же, конечно, не курица? — спросил он в ужасе.

— Да нет, — пропищала Тутта. — Я ещё не курица. А ты что за птица? Ты живёшь в лесу?

Людвиг Четырнадцатый кивнул.

— Ты ручной?

Людвиг Четырнадцатый фыркнул.

— А какого цвета твои пушинки?

— У меня нет никаких пушинок, у меня шубка, и она рыжая, — ответил Людвиг Четырнадцатый.

— А хвост у тебя есть?

— О-о, да, конечно.

— Пин-пин-пинтересно! Значит, я правильно угадала! — воскликнула Тутта и ближе подошла к Людвигу. — Ты заяц?

— Положим, — возразил Людвиг Четырнадцатый.

Тутта остановилась. «Дикий зверь с рыжей шубкой и большим хвостом. Если это не заяц, то тогда это должен быть…» Тутта задрожала.

— Тогда, может быть, ты хитрый лис? — заикнулась она. — Нечего сказать, пик-пик-пикантно.

— «Пик-пик-пик»! — сердито передразнил Людвиг Четырнадцатый. — Опять на тебя напала пик-пик-пикота?

Тутта вздохнула с облегчением.

— Вот здорово, — сказала она. — А то я было подумала, что попала в такую ужасную компанию.

Людвиг Четырнадцатый таинственно улыбнулся. Знала бы Тутта Карлссон… И тут у него засосало под ложечкой.

— Я хочу есть, — захныкал он. — Я не ел целый день.

— Бедный Людвиг Четырнадцатый! — воскликнула Тутта Карлссон. — А что ты любишь больше всего?

— Я ем всё, — ответил Людвиг. — Разве ты не слышишь, как у меня бурчит в животе?

— У меня есть предложение, — обрадовалась Тутта Карлссон. — Проводи меня домой. Я ведь очень боюсь ли-ли-лисиц. А там у нас во дворе много всякого съестного.

— А мне можно? — удивился Людвиг Четырнадцатый.

— Конечно же, это совсем не опасно, — заверила Тутта Карлссон. — Сначала пройдём через овсяное поле, потом через клубничную поляну, и мы дома. Ты же бежал той дорогой, когда упал на меня.