Наталья Дурова - Глупында

Наутро люди увидели Глупынду возле помойки. Они принесли много еды, и Глупында обрадовалась, хотела было подлететь к своей найденной кормушке, но со вчерашнего дня она отяжелела, да и силы покинули ворону. Прошло часа два, а Глупында есть не могла. Она с трудом добралась к водосточной трубе. Хотела искупаться, распустила крылья и уж не могла их подобрать, так с распластанными крыльями и осталась сидеть, пригорюнившись, возле водосточной трубы. Тут ей и повстречался мой друг Никита. Ну, Никита, видишь, я всё знаю. Ведь ты Глупынду нашёл возле маминой палаты. Да?

— У-угу! — ответил Никита и умоляюще заглянул мне в глаза. — Натка, ну не пропадать же ей, а? Натка, вылечи Глупынду. Честное слово, исправлю тройку по географии!

— Хорошо, Никита, попробую и вылечить и выдрессировать твою ворону, но, учти, географию ты должен знать, и не только географию, а естествознание и всё, всё, что вы проходите в школе. Вот спросят у тебя ребята: «Никита, а где твоя ворона летает, какие страны видит, а может быть, она вообще неперелётная птица?» Что ты ответишь ребятам?

Никита промолчал.

Назавтра в моей квартире на подоконнике поселилась ворона. Первые дни была Глупында тихой, ничем не обращала на себя внимания. Даже собак не замечала. Вскоре она поправилась. А Никита мне покоя не даёт.

— Натка, ты же обещала выдрессировать ворону.

— Хорошо, — говорю, — Никита. Это не так просто, ведь сначала птицу приручить надо, чтоб никуда не улетала, сидела спокойно у меня на руке, на столике, где работу свою показать должна.

Но Никита мой нетерпелив. Пошли мы с ним в «Детский мир», купили маленькие счёты, две одинаковые погремушки да пирамиду, что собирается из разноцветных колец.

— Ну вот, Никита, дрессируй ворону сам.

— Как? — удивился Никита.

— А вот, чтобы ворона на счётах считать умела, клювом их передвигала, мы ей сегодня счёты поставим на подоконник, денька за два она к ним привыкнет.

Потом…

Прошло два дня. Никита прибегает:

— Натка, а теперь можно дрессировать?

Я улыбаюсь:

— Что же, попробуй. Положи под счёты самое любимое лакомство Глупынды: мучных червячков. Да гляди внимательно, что птица делать будет.

Положил Никита червячков под счёты. Глупында с какой стороны ни подойдёт к счётам, всё червячков достать не может. А потом передвинула кольцо клювом и достала червяка. Уперлась Глупында лапкой, клювом зло по счётам застучала, сразу передвинулись две костяшки. Ещё одного червячка съела. Теперь пошла работа. Наелась Глупында, а заодно и научилась передвигать костяшки.

— Теперь, Никита, слушай меня внимательно. Несколько дней ты ворону заставляй так доставать себе завтрак, когда же она привыкнет — ты перехитри её. Задвигает Глупында счётами, а ты ей в руки завтрак сразу подай. Да ещё за каждое правильное движение увеличивай порцию. Освоит ворона счёты, принимайся за пирамиду, под каждое колечко положи ей крошки яичного желтка. Придётся Глупынде ради вкусного обеда разобрать всю пирамиду. А потом опять убери желток и за каждое снятое с пирамиды кольцо угощай Глупынду.

Прошло полгода. Настало лето. Уехал Никита в лагерь, и в одно из воскресений отправилась я с мамой Никиты в тот лагерь погостить. Приезжаем. А Никита нас не встречает.

— Занят он, — говорит нам пионервожатый. — Ждём вас. Скоро концерт начнётся.

Сидим с Никитиной мамой в первом ряду.

— Знаете, Наташа, а ведь Никита для вас сюрприз приготовил, — смотрит на меня Никитина мама и смеётся.

Я на сцену гляжу. Там пианино стоит.

«Ну, — думаю про себя, — наверное, сыграет сегодня в концерте Никита мою любимую „Осеннюю песню“ Чайковского».

Объявляют Никиту. Выносят небольшой столик. Затем выходит сам Никита, а на руке у него сидит — кто бы вы думали? — Глупында. Гляжу на сцену и удивлясь, Никита точно копирует мои движения.

— Ребята! Перед началом урока всегда раздаётся что? — спрашивает Никита у зрителей.

— Звонок! — хором отвечают ребята.

Ворона подходит к звонку, дёргает за верёвочку, раздаётся мелодичный звон.

— Первый урок — чтение, — объявляет Никита.

И ворона спокойно перелистывает книжечку, сделанную из фанеры.

— А теперь посчитай на счётах. Правда, ребята, щёлкает, как настоящий бухгалтер! — хвалит Никита ворону. — Клювом птица защищается, клювом себе пищу достаёт. Вот сейчас Кара покажет вам урок физкультуры, как свой клюв закаляет.

Стоит на столике приспособление, деревянное, вроде буквы «т», а по бокам висят погремушки, подходит к погремушкам ворона и лихо переворачивает их.

— Молодец, Никита, самый настоящий дрессировщик! — аплодируем мы с мамой Никите.

А после выступления Никита подбегает ко мне и говорит:

— Ну, Натка, возьмёшь мою артистку Кару к себе? Хватит ей в самодеятельности быть. Пионервожатый говорит, Кару на сцену театра выпустить можно, она уже артистка.

— Погоди, Никита, это разве не Глупында?

— Она, конечно, она самая. Только посуди, Натка, такую умницу Глупындой называть просто обидно. Теперь она Кара.

— Кара? — переспросила я.

— Ну да! Каркает она точь-в-точь как здесь в поле дикие вороны. Услышит их карканье и отвечает. Я её выпустил, думаю, полетит в поле, а она нет, опять за мной и всё каркает, наверное, сердится, что расстаться с ней хочу. Эх ты, Кара, Кара, Карушка!

Только произнёс новое имя Никита, как ворона сразу громко каркнула и стала чистить свой клюв о Никитину куртку.