Януш Корчак - Правила жизни

- По географии у меня пятерка, я учу иностранные языки, рассматриваю карты, атласы, знакомлюсь с городом и его окрестностями, читаю приключенческую литературу и про разных людей и про зверей. Я буду путешественником.

- Я охотно разговариваю и играю с маленькими. Терпеливо отвечаю им на вопросы, объясняю, растолковываю, помогаю и выслушиваю их жалобы. Я люблю свою маленькую сестричку (или брата). Расскажу сестренке сказку, покажу картинки, дам почитать свою книжку - ласково и спокойно. Я буду учителем.

- Я стараюсь познать свои недостатки и достоинства. Человек строптивый не может быть ни полководцем, ни пилотом, ни воспитателем. Я хочу быть справедливым, точным, благоразумным, отважным, дисциплинированным, правдивым.

- Я хочу иметь сильную волю.

Кто умеет только мечтать и ждет, что все само придет и само собой сделается, тот, может быть, и будет кукситься, когда увидит на деле, что все это не так и более трудно.

- А я люблю то, что трудно. Хочу добиваться и выходить победителем. Я знаю себя. Я умею смолчать и приказать. Я мужествен и терпелив. Мягок с другими, суров к себе. И я веселый - не капризничаю и не жалуюсь.

- Мне столько лет, сколько есть. Я не стыжусь ни своего возраста, ни своих мыслей, ни своих чувств. Я заставлю уважать себя и ту цель, которую себе поставил.

Три дополнения к этой книжке

Дополнение первое:

Я думал об этой книжке много лет: сочинял в голове. Это было очень трудно.

Бывают менее важные правила жизни и очень важные. Самых важных правил жизни я решил в конце концов совсем не затрагивать.

И теперь я не знаю, хорошо написана эта книга или плохо.

Здесь могут быть разные ошибки, но нет ни одного слова лжи.

Потому что я уважаю и пожилых, и молодых, и маленьких. Я хочу быть искренним. Правда всегда выйдет наружу.

Дополнение второе:

Поэт - это такой человек, который сильно радуется и сильно горюет, легко сердится и крепко любит, который глубоко чувствует, волнуется и сочувствует. И дети такие.

А философ - это такой человек, который глубоко вдумывается и обязательно желает знать, как все есть на самом деле. И опять дети такие.

Детям трудно самим сказать, что они чувствуют и о чем думают, ведь приходится говорить словами. А еще труднее написать. Но дети - поэты и философы.

Дополнение третье:

Это рассказ пятилетнего Виктора. Я его уже два раза печатал, да только в книгах для взрослых. Рассказ этот трудно понять потому, что Виктор спешил и, когда он говорил о том, как солдат убивал собаку Фокса, у него далее слезы выступили на глазах.

Рассказ Виктора был такой:

"Яблоки - я вижу яблоки - маленькие такие - а деревья такие большие - молено лечь и качаться - и был такой песик - и как одно яблоко упадет! - а он лежит и спит - мама пошла - а я хочу сам - и там стул - а песик - какой-то другой песик - и так его укусил - зубы у него острые-преострые - значит, спит он, а он его укусил - песика надо побить за то, что он его укусил - а там хозяйка - а у него такие зубы - я забыл, как его звали - Фоксом его звали - и он укусил кр-р-ровь! - он грыз кость - Фокс, пшел, пшел вон - а он вытаращил глаза и укусил - я бросил ему яблоко - сорвал с дерева и далеко бросил - жесткое такое, а сладкое, как не знай что - а он только понюхал - а потом пришел солдат - бац в песика - бац, такой славный - славный - славный".

А это рассказ девятилетней Стефы:

"Когда мы пришли домой, то там, за забором, где решетка, лежала птичка. Потом Рома хотела ее взять, а я это увидела и сама захотела взять, и взяла с той решетки. А когда мы взяли, все девочки собрались и смотрели. Потом мы принесли ее сюда. Перышки у нее были такие серенькие и беленькие, клювик в крови и глазки открыты. Мы сделали на дворе такую ямку, завернули птичку в газету и засыпали землей. Может, ее какой мальчишка нарочно убил? Клювик перебитый был, и головка качалась. Рутковская чуть не заплакала. Она, как что увидит, так сразу гладит рукой, и уже совсем было заплакала, да не заплакала, только слезы на глазах выступили".

Такова поэзия юных.