Эдуард Успенский - Гарантийные человечки

— Что?

— Она дорожку из порошка на кухне насыпать хочет. Чтобы мы на ней следы оставили.

— Плохо! — сказал Холодилин.

— Ещё как! — закричал Новости Дня. — Если девочка нас найдёт, представляете, что будет? Она станет нас укладывать спать, возить в коляске, кормить пирожными из песка! Забинтовывать, мазать зелёнкой, мерить температуру с утра до вечера!

Пылесосин согласно кивал головой, а Холодилин помалкивал.

— А если она подарит нас какому-нибудь мальчику? Он станет таскать нас в карманах! Менять на перочинные ножи! Заставит плавать на самодельных кораблях! Превратит в игрушечных солдатиков! А я не хочу, не желаю!

— Да и я, — согласился Холодилин, — не очень желаю.

— Значит, мы должны немедленно уходить на свои заводы!

— А как же Буре? — спросил Холодилин.

— Не знаю как, — ответил радиомастер. — Только нельзя, чтобы из-за одного человека пропали все. Все важнее одного — таков закон.

— Это неправильно! — сказал Холодилин.

— Почему? — удивился Новости Дня.

— Действительно, почему, дядя Холодилин? — вмешался и мальчик.

— Очень просто, — стал объяснять мастер. — Сначала вы считаете, что все важнее одного. Потом считаете, что большинство важнее меньшинства. А дальше у вас получится, что половина всех важнее половины всех.

— Так уже не получится, — сказал Новости Дня. — Половина всех равна половине всех.

— Это только на словах, — объяснил Холодилин. — А если одни привыкли считать себя главнее других, они так и будут считать себя главнее, даже если их станет меньше. И в конце концов у вас выйдет, что не все важнее одного, а один, самый важный, важнее всех остальных.

— Это всё разговоры, — сказал радиомастер.

— Никакие это не разговоры, — возразил Холодилин. — Вспомни Великого Трансформатора и войну 127 на 220.

Но тут разговор мастеров был прерван, потому что в кухне послышался какой-то шум. Человечки высунулись в щели, и Холодилин закричал:

— Ого-го! Что я вижу… Мышкин Подмышкина везёт!

— Всё правильно, — послышался голос в ответ. — Только всё наоборот. Я-то наверху!

К ним приблизились старые знакомые с белым флагом. Причём один сидел верхом на другом.

— А почему так? — спросил Холодилин.

— Разжаловали его, — объяснил высокий лейтенант, который сидел в седле. — Перевели из лейтенантов в кавалерию. Судьба играет офицером. Кому не везёт, тот возит сам.

— За что же тебя так понизили? — спросил мальчик у мышонка.

Мышонок-лошадь грустно пожевал колбасные ремни, потупил глаза.

Он со вздохом произнёс:

— Откусил. Вот за что.

— Что откусил?

— Колбасу, которую мы у вас захватили. Велено было не кусать — доставить живьём. А я не доставил.

— Я вижу, у вас суровые порядки, — сказал Холодилин.

— А как же! — согласился верховой лейтенант. — Армия у нас, у мышей, — это сложное дело. У нас это дом отдыха, где всё делается по команде «бегом».

— Ну, а с чем вы пожаловали? — спросил радиомастер. — И почему средь бела дня?

— А вот с чем, — ответил лейтенант. — Мы пришли заявить страшный протест. Почему вы поступаете не по-военному? Почему вы кормите пленных сосиской?

— А что? Что в этом плохого?

— А то. Слухи об этом проникли в наши ряды, и теперь вся армия собирается сдаваться в плен. Какой смысл переносить лишения, идти в атаки и питаться старым сапогом, когда у противника запросто выдают сосиски? Видите ли в этом какую-нибудь толковость?

— Не видим.

— И я не вижу. И все не видят. И поэтому мы категорически требуем пленных не кормить! Корочка хлеба, немного воды. И то через день! Хватит с них, а то полопаются!

— А если мы не выполним ваши условия? — спросил Холодилин. — Если мы им, например, сала дадим? Тогда что?

— А у вас есть?

— Есть, конечно.

— Тогда не знаю что. Это нарушение всяких правил! Это военное преступление! Вся наша армия разбежится. И будет права. Желудок солдата важнее головы полководца.

— Ну вот что! — пресёк его Холодилин. — Если нам вернут мастера, мы дадим за него выкуп — колбасу, сахар. А если не вернут, вам будет плохо. Мы пустим в ход мышеловки, электричество и даже всемирные потопы.

— Это как? — спросил лейтенант.

— А так, — объяснил Новости Дня. — Опустим один конец трубки в ведро с водой, а другой к вам в нору. И будем ждать, пока вы, мокренькие, к нам в руки попрыгаете.

— Ясно, — сказал Мышкин. — Придётся нам морской флот организовывать. Лодки из картошек выгрызать.

— Что хотите выгрызайте, хоть авиацию! — сурово ответил Холодилин. — Только чтобы Буре был у нас завтра к вечеру!

После этого мышата в задумчивости удалились.

— Ну так что, — спросил Холодилин у радиомастера, — будешь ты немедленно уходить?

— Буду.

— Счастливого пути! Только никуда-то ты не уйдёшь, как мне кажется.

— Это почему ещё? — удивился радиомастер.

— Да потому, что у тебя радиола не работает.

Радиомастер схватился за голову:

— А ведь верно! А ведь верно! И как это я забыл?!

И он в волнении стал расхаживать из угла в угол холодилинской комнаты.

— Дядя Холодилин, — вдруг спросил мальчик, — а что это за война такая — 127 на 220? Я про неё ничего не слышал.

— Сейчас расскажу, — ответил Холодилин. — Одну минуточку… Слушай, — обратился он к радиомастеру, — будь добр, возьми дрель и проверни несколько дырочек в полу. Надо узнать, что там у них делается.

Новости Дня взял дрель и вышел из комнаты. А Холодилин начал рассказ:

— Раньше, лет двадцать назад, все телевизоры, холодильники и другие приборы выпускали на напряжение 127 вольт. А потом начали выпускать и на 220. Понятно тебе?

— Чего ж тут непонятного? — ответил мальчик.

— Сначала гарантийных человечков на 127 было много. Они считали себя главней. И радиопередачи делали для себя, и паяльники, и утюги. Только мастеров на 220 становилось всё больше. Всё больше. И те, которые на 127, в конце концов остались в меньшинстве. Но они уже привыкли считать себя важнее и ни в чём не уступали. Тогда и началась война. В каждом доме, на каждом заводе! Сколько пленных было захвачено, сколько разных поломок организовано — целую книжку можно написать.

— А кто такой Великий Трансформатор? — спросил мальчик.

— Был такой предводитель у 220-ти. Очень умный человек. Это он предложил создать Управление гарантийных человечков, а в нём два отдела — 127 и 220. И в каждом городе или посёлке есть свои управления. Даже на больших кораблях и самолётах. Кого в данном управлении больше, те и командуют.

— А что стало с Великим Трансформатором?

— А ничего. Работает где-то. Может, в стиральной машине. Может, в полотёре. Он человек скромный. Прекратил войну и работать ушёл. Только памятники ему всё равно стоят почти в каждом доме.