Константин Станиславский - Работа актера над собой в творческом процессе воплощения

Выделенные в самостоятельные главы незавершенные Станиславским рукописи «Выдержка и законченность» и «Сценическое обаяние и манкость» представляют собой ценное добавление к материалам по сценическому воплощению. Говоря о выдержке и законченности, Станиславский имеет в виду не только техническое умение актера доводить свой замысел до последней степени точности и совершенства. Он рассматривает эти элементы и как средство возбуждения подсознательной деятельности творческой природы артиста, то есть вдохновения. В этом отношении особый интерес представляет впервые публикуемая заключительная часть главы.

Нетрудно убедиться, что, раскрывая содержание элементов творческого воплощения, Станиславский не ограничивается вопросами внешней техники и подготовки физического аппарата актера. Так, например, говоря о ритме, характерности и других элементах самочувствия актера, он сопоставляет, а затем соединяет воедино понятия: «внешний и внутренний темпо-ритм», «внешняя и внутренняя характерность», выдержка, обаяние и т. д. В разделе о сценической речи говорится не столько о речевом аппарате, сколько о психотехнике процесса речи, и выясняется коренной вопрос актерского искусства о том, как чужие авторские слова сделать своими. И в области движения прежде всего решается вопрос об оправдании позы и жеста, то есть о связи внешнего с внутренним.

Многие элементы «системы» лишь условно, по их внешним признакам, отнесены Станиславским к «переживанию» или «воплощению», но они в равной мере относятся к содержанию второго и третьего томов. Об этом он говорит, например, в книге «Работа над собой в творческом процессе переживания» в конце главы «Приспособление и другие элементы». Там указан ряд элементов, которые могут рассматриваться и с внутренней и с внешней стороны. К их числу Станиславский относит темпо-ритм, характерность, выдержку и законченность, этику и дисциплину, сценическое обаяние и манкость, логику и последовательность, но указывает, что их удобнее рассматривать позже, в связи с изучением процесса воплощения. В некоторых предварительных вариантах книги «общение» и «приспособление» отнесены Станиславским к элементам воплощения роли, а глава «Освобождение мышц» была перенесена им во второй том, посвященный процессу переживания.

Можно говорить лишь о большем или меньшем тяготении различных элементов «системы» к области переживания или воплощения, но некоторые из них не поддаются даже такому условному делению. К этой категории относятся, например, логика и последовательность, имеющие отношение к любому из психических и физических элементов творчества, а также стоящие несколько особняком артистическая этика и дисциплина.

В настоящем издании впервые публикуется глава о логике и последовательности. В ней Станиславский говорит о возможности овладения логикой чувств через логику и последовательность физических действий. Эта глава является как бы переходной ступенью к изучению процесса работы над ролью, изложенного в четвертом томе Собрания сочинений. Особую значимость придает этой главе то обстоятельство, что она написана Станиславским в последние годы жизни и отражает наиболее зрелое его представление о творческом процессе.

Впервые включены в состав тома важнейшие для понимания «системы» Станиславского материалы об артистической этике и дисциплине, имеющие непосредственную связь с другими разделами тома. Огромное внимание Станиславского к этой проблеме отражено во множестве документов его творческой деятельности, публикуемых в Собрании сочинений.

Включая этику и дисциплину в число элементов сценического самочувствия, Станиславский подчеркивает, что они способствуют созданию предтворческогосостояния у актера, что «порядок, дисциплина, этика и прочее нужны нам не только для общего строя дела, но главным образом для художественных целей нашего искусства и творчества». Этические требования Станиславского вытекают из его убеждения в высоком общественном назначении театра и продиктованы требованиями самой «системы»: для достижения полноценного ансамблевого звучания спектакля, для установления органического взаимодействия партнеров на сцене, при котором каждый актер творчески помогает другому, необходима прочная этическая основа.

Роль этики и дисциплины в работе, опирающейся на творческий метод Станиславского, приобретает исключительно важное, а подчас и решающее значение.

Возвращаясь в материалах по этике к вопросу об идейном назначении театра, Станиславский утверждает важную мысль о том, что артистическая этика в широком смысле слова является основой художественности.

Тема идейности творчества как главного условия создания полноценного реалистического произведения искусства раскрывается также и в ряде других разделов тома. Этому важнейшему вопросу посвящена специальная глава о перспективе артиста и роли, связанная по содержанию с главой «Голос и речь».

Глава о перспективе, на первый взгляд, нарушает последовательность изложения элементов воплощения роли. Она построена как частная беседа учителя с учениками, по своему содержанию опережающая школьную программу первого курса. Эта маленькая глава имеет огромное, принципиальное значение для понимания «системы». Станиславский напоминает в ней, что «главный смысл творчества, искусства, всей системы» сводится к овладению сквозным действием и сверхзадачей пьесы и роли.

В главе, посвященной проблеме сценического самочувствия, подводятся итоги пройденному разделу «Воплощение» («Внешнее сценическое самочувствие») и всему курсу работы актера над собой («Общее сценическое самочувствие»). Общее, или рабочее, самочувствие актера, по утверждению Станиславского, представляет собой синтез всех изученных и рассмотренных порознь элементов сценической техники и свойств артистического дарования, как внутренних, так и внешних.

Усвоение «системы» и овладение сценическим самочувствием должно быть, по мнению Станиславского, прежде всего проверено и утверждено на практике, в условиях публичного творчества. Этому посвящается специальный раздел главы «Сценическое самочувствие», условно озаглавленный «Проверка сценического самочувствия». Он является важным дополнением ко всему, что было прежде сказано о сценическом самочувствии и его составных элементах. По убеждению Станиславского, сценическое самочувствие не может быть до конца проверена и укреплено в условиях школьного класса, где протекает работа учеников. Школьная работа лишь подготавливает будущего артиста к тому, что ему предстоит испытать и утвердить на самой сцене, на публике. Поэтому ради проверки и утверждения верного сценического самочувствия Торцов приводит своих воспитанников в театр и поручает им маленькие эпизодические роли в спектакле «Горячее сердце». Выступления учеников на театральных подмостках контролируются из зрительного зала педагогом, и таким образом возникает новая форма урока по актерскому мастерству — урок на публике.