Александр Шувалов - Дело на пол-Европы

– Он уже четыре дня мне не звонит.

– Вы до сих пор общаетесь? – удивился я. – После всего, что было?

– Ерунда, – усмехнулся тот. – Ничего такого не случилось.

– В смысле?

– Никто никого не увольнял, просто у меня закончились силы терпеть закидоны мадам.

– Поясните, если не трудно.

– Начнем с того, что фирму создал именно Пашка. И спас ее в трудное время тоже он. Если бы не его мозги… – махнул рукой. – А мадам сидела в бухгалтерии и сводила себе дебет с кредитом. А потом, никто и не заметил как, превратилась в железную леди и принялась определять внутреннюю политику фирмы. Вплоть до цвета носков и галстуков персонала.

– И Кораблин все это терпел?

– Сначала просто хихикал. Смешно ему, видите ли, было. Потом попытался ее вразумить, да куда там, – поморщился. – Все без толку. Теперь Витка у нас аристократка, «новая дворянка», по ее словам. Через слово «наш круг», «в нашем кругу». В общем, плюнул Пашка и махнул на все это рукой.

– Может, из чувства вины? – осторожно спросил Витя.

– С чего бы?

– Ну как, у него же любовница. Слышали о такой Милане?

– Я вас умоляю, – отмахнулся тот. – Мадам сама уже не первый год крутит романы. Сначала с личным помощником, сейчас с начальником юридического отдела.

– А Кораблин об этом знал?

– Вся фирма в курсе. У этой, – едва не сплюнул, – аристократки даже ума не хватает, бл…, в смысле, гулять по-тихому.

– Тогда почему не развелся?

– На то много причин. В том числе и дети. Не хотел их травмировать.

– А сейчас?

– А сейчас детки выросли. У каждого свой бизнес и своя жизнь.

– Что, по вашему, Алексей Владимирович, мнению, могло случиться с Кораблиным?

– Боюсь, ничего хорошего.

– На то есть причина?

– Была и, вполне возможно, до сих пор есть.

– А можно подробней?

– В конце девяностых, когда фирма более-менее раскрутилась, на нас обратил внимание некто Мухин, – начал он. – Сейчас таких называют авторитетными бизнесменами.

– Из бандитов?

– Хуже, из ментовских полковников. Со всеми сопутствующими связями и прихватами. Пожелал стать Пашкиным равноправным партнером с долей прибыли в каких-то жалких семьдесят процентов. Заявился к нам в офис и сделал предложение, от которого настоятельно не советовал отказываться. Объяснил, что в случае согласия у фирмы не будет никаких проблем. И, наоборот, возникнут все и сразу в случае отказа.

– И Кораблев, получается, отказался?

– Не просто отказался, он еще этого Мухина послал.

– И что было дальше? – полюбопытствовал Чернов.

– Все, как тот обещал, даже более того. Для начала мухинские быки отловили Пашку и накидали тому банок. А потом нас вообще обложили со всех сторон: налоговая, ОБЭП, пожарные и даже санитарный контроль.

– И?

– И Пашка сдался. Хотя уже было поздно. Этот гад пожелал уже не партнерства, а всю фирму целиком. И, кстати, через некоторое время получил ее за очень смешные деньги. Вот с тех-то пор Пашку он и ненавидит.

– Прошу прощения? – удивился я.

– Кораблев не просто так тянул резину и типа сопротивлялся, – пояснил Ермилов. – За то время он успел зарегистрировать за границей другую фирму и перевести на нее всех партнеров и клиентов.

– Получается, – догадался я, – Мухин приобрел пустышку.

– Самую что ни на есть настоящую, – хихикнул Ермилов. – Да еще со взятым на фирму кредитом.

Я покачал головой.

– Лихо.

– Ага, – он кивнул. – Мы съехали из России и вернулись только тогда, когда уже Мухин ушел в бега.

– А он-то почему?

– Наехал, дурилка, по беспределу на тех, на кого не стоило. Вернулся в Россию где-то лет через пять, а в шестнадцатом году вдруг взял, да и приперся к нам в офис. Крутой такой, с пятью мордоворотами типа охраны и самым настоящим полицейским полковником.

– Да уж, – согласился я. – Действительно круто.

– Только вышел ему самый настоящий облом, – злорадно молвил Ермилов. – О визите мы узнали заранее. Поэтому в приемной их встретили бойцы СОБРа, а в Пашкином кабинете сидел другой чин МВД, самый настоящий генерал, непосредственный начальник того полковника.

– Действительно облом, – признал я. – По всем правилам.

– В общем, ушел от нас Мухин как обосранный и, говорят, пообещал оформить ответку. А мужик он, чтоб вы знали, до жути мстительный. Предупреждал Пашку, чтобы поберегся, но куда там, – махнул рукой.

– А имя и отчество у этого Мухина есть? – спросил я.

– А как же, Михаил Сергеевич, как Горбачев.

– Фу, гадость какая, – скривился я. – Еще бы хотелось спросить, – я обвел взглядом дом и участок.

– Откуда дровишки? – догадался Алексей Владимирович.

– В общем, да.

– На тот самый кредит Пашка приобрел кое-какую «недвижку» в престижных районах Москвы. Как страховку на всякий пожарный.

– Однако, – я покачал головой. – Это же пропасть деньжищ.

– Не очень. Именно тогда квартиры в столице здорово просели в цене. С тех пор подросли в разы. Он оформил обе, – продолжил Ермилов, – на Старостина. За полгода до моего ухода из фирмы Женька…

– Кто?

– Старостин. Передал мне деньги.

– Много, если не секрет?

– Изрядно, – с удовольствием сообщил Ермилов. – И на дом хватило, и сыну на квартиру. А еще дочке на учебу.

– И на жизнь? – догадался я.

– Точно, – кивнул он. – Пашка друзей не забывает.

– Редкое качество в наше поганое время, – заметил я. – А не подскажете, где бы мне найти Старостина?

– После ухода из фирмы Женька рванул куда-то к морю. То ли в Испанию, то ли в Италию.

– И последний вопрос: вы что-нибудь слышали в последнее время о том самом Мухине?

Он покачал головой.

– Ни черта.

– Жалко, но все равно спасибо за беседу.

День второй

В мутной зеленоватой воде пруда чинно плавали лебеди с лебедушками, а между ними бойко, как канонерки среди линкоров, сновали утицы с селезнями.

Солнце палило нещадно. Мы с Саней, расположившись на веранде над водой, каждый по-своему боролись с жарой. Я пил чай, Котов хлестал пиво.

– Тоже освежает, – заявил он, парой богатырских глотков прикончив содержимое кружки. – Ничуть не хуже твоего чая.

И тут же сделал знак официантке. Та, просияв улыбкой, рванула в сторону буфета за добавкой. Аж даже завидки взяли. Лично меня с таким неподдельным энтузиазмом обслуживают только в одном заведении, моем же собственном ресторане. А Котова везде, куда бы ни завалился.

В ожидании еще пива Саня раскрошил последний кусок булки и бросил в воду. Прямо под нос, в смысле, под клюв вальяжному грациозному красавцу с черным пятном на длинной изящной шее.

Тот сначала долго рассматривал свалившийся сверху халявный корм, потом принялся раздумывать, стоит ли его есть или воздержаться. Когда пришел к выводу, что все-таки стоит, было поздно. Разнополая пара, селезень с уткой, незаметно подкравшись, схватили куски булки и быстренько отвалили в сторонку. Белоснежному красавцу только и осталось, что обиженно щелкнуть клювом во след.