Максим Шахов - Полковник против полковника

— Как это нырнул, полковник?

— Ну, это долго рассказывать, товарищ генерал, я потом в рапорте все опишу! А сейчас наши должны уже на флотском «газике» подъехать, так что вы, товарищ генерал, насчет борта позвоните, пожалуйста! Чтоб предоставили без проблем! А то летуны «двухсотых» очень возить не любят! Начнут стрелки переводить!

— Хорошо, полковник! Вы там не сильно наследили?

— Да я нет! Но Кащеев напоследок от души погулял! На танке…

— Как на танке?!

— Да не на нашем, товарищ генерал! У братьев-славян позаимствовал!

— А-а! Понятно… Тогда не рассиживайтесь там! Прямиком на аэродром! И отзвонитесь, как только за КПП въедете!

— Есть, товарищ генерал! — быстро сказал Логинов.

В этот момент сверху донесся предупредительный окрик Шварца:

— Поберегись! Майнаю!

Сверху на крюке с длиннющей ручкой, приспособленном для чистки аквариума, опустился труп Кащеева. Вернее то, что от него оставили пираньи. Лизка с приглушенным вскриком отступила за спину Мони.

Едва мокрое тело плюхнулось на землю, из-за угла аквариума с глухим рыком выскочил брюхастый, словно бы беременный, питбуль Мурзик. Вцепившись мертвой хваткой в торчащий между зубьями капкана берц и присев на передние лапы, пес преданными глазами уставился на Моню.

Однако тот на этот дешевый трюк не купился и с размаха пнул Мурзика:

— Пошел вон, говнюк!

Пес с жалобным визгом отпрыгнул и, поскуливая, умотал за угол. Моня проорал ему вслед:

— Все! Закончилась твоя лафа, дармоед! Готовься на приписную комиссию в военкомат! И на границу! Погрызешь там казенных мослов, научишься, блин, родину любить!

Сверху по лестнице от площадки для кормления начал спускаться Шварц. В этот момент у Логинова в руке зазвонил телефон.

— Да, Плотников! — быстро ответил он. — Да! Наверх и сразу во двор! Ворота открыты! За дом завернете два раза, увидите!

— Едут? — спросил Моня.

— Едут! — кивнул Логинов и оглянулся. — Да, Монь, придется тебе пока с загранпоездкой повременить…

Моня окинул тоскливым взглядом разгромленное подворье и вздохнул:

— Еще и куры, черт, разбежались! До утра теперь ловить придется… Слышь, Вить, я лично против тебя ничего не имею, но дружба с вашей конторой мне в последнее время что-то дорого обходится. Так что ты это, Витя, в Крым пока не приезжай, ладно? Лучше в свои Сочи! Там и Олимпиада, и вода потеплее… Чтоб я хоть отстроился! Мне и так теперь, наверное, придется кредит льготный брать как инвалиду детства!

— Шутишь, что ли? Какой из тебя инвалид?

— Как какой? Обычный! Мне и пенсию в собесе насчитывают! А как бы я иначе от армии закосил? Пригодится теперь справочка! А то мне в банк и закладывать нечего! «Линкольн» — на обществе глухонемых, усадьба — на многодетном брате. Так что еще одного твоего приезда, Витя, я не выдержу! По миру пойду… Разносить искры истинной веры, блин!

Руки и шея Кащеева затекли, но он продолжал целиться, боясь упустить момент. Чертов Логинов все никак не выходил из-за аквариума — ни во время доклада в Москву, ни когда сверху на крюке опустился труп обезображенного пираньями Крота. И только когда Логинову позвонили, он наконец сделал шаг вперед.

Кащеев уже дернул палец на спусковом крючке, но в этот момент Логинова перекрыл спрыгнувший сверху Шварц. Кащеев едва сдержался, чтобы не выматериться от досады. Габаритами Шварц не только не уступал, но, пожалуй, даже превосходил «железного» калифорнийского губернатора-терминатора. Так что директрису он перекрыл намертво.

И тут со слов Логинова Кащеев вдруг понял, что флотский «газик» уже внизу, на Хаджибеевской слободке. Это означало, что замначальника контрразведки ЧФ Плотников с морпехами через две-три минуты будут у ворот усадьбы Мони. Кащеев мгновенно пригнулся и подался назад. У него еще было время, чтобы выбраться из мышеловки. Но только при условии, что он себя не обнаружит.

Кащеев, в отличие от Логинова, не прошел школу «Альфы», но оперативного опыта у него было даже побольше. Так что скрытно передвигаться, особенно в городских условиях, он мог не хуже профессионального спецназовца.

И Кащеев тут же ужом устремился к углу особняка Мони. Он был уже в метре от него, когда сзади вдруг зашуршало в кустах. Кащеев тут же метнулся за угол, резко развернув автомат. И замер от неожиданности.

На том самом месте, где Кащеев только что целился в своих врагов, выглядывала из кустов морда питбуля. Пес смотрел на Кащеева, чуть наклонив голову набок. Он явно колебался.

Лоб и нос Кащеева мгновенно покрылись испариной.

Он не мог стрелять, несмотря на то, что его «АКСУ» был с глушителем. Слишком близко было до аквариума. И двинуться с места Кащеев тоже не мог, поскольку в этом случае у пса сработал бы рефлекс преследования.

— Хорошая собака… — пошевелил пересохшими губами Кащеев. — Не трогай меня, и я не трону тебя. Зачем нам вдвоем умирать, верно?

Питбуль наморщил нос и вдруг обиженно покосился назад. Он явно вспомнил болезненный Монин пинок. В следующий момент Мурзик с шуршанием вылез из кустов. Его огромный живот только что не волочился по земле. Поэтому питбуль тут же плюхнулся на траву и широко зевнул. Всем своим видом он словно бы показывал — ладно, я тебя не видел, вали.

— Хороший пес! — прошептал Кащеев и подался назад, за угол.

Здесь он на миг замер, но никаких подозрительных звуков не расслышал. Питбуль не собирался его преследовать, и Кащеев метнулся вдоль стенки дома к воротам. Он мчался со скоростью, которой мог бы позавидовать не один чемпион по бегу. Ведь у спортсменов на кону, как правило, всего лишь фальшивые «золотые» медали. У Кащеева на кону была жизнь.

Перед последним углом Мониного особняка он на миг притормозил. Осторожно выглянув, Кащеев увидел разгромленное танковой скорострельной пушкой здание КПП, сбоку от которого зияли рваной дырой проломленные ворота усадьбы. К счастью, ни возле них, ни за ними никого видно не было. Пока.

И Кащеев рванулся к пролому прямиком через газон. Ветер буквально свистел в его ушах, в висках стучала кровь. С другой стороны, от Хаджибеевской слободки Симферополя к воротам приближался флотский «ГАЗ-66».

Особняк Мони располагался на горе, преодолеть крутой подъем старому движку грузовика было непросто. Однако его натужный гул неумолимо нарастал. Кащеев слышал его все отчетливее. И понимал, что счет идет уже не на секунды, а на мгновения.

Проскочив ворота, Кащеев тут же рванулся влево и сиганул вниз, в темноту, на крутой склон. В следующий миг гул движка выровнялся — «газик» выбрался на небольшой прямой участок дороги, ведущий к воротам.

Кащеев кувыркался вниз, пытаясь понять, заметили его или нет. Однако ни криков, ни топота «берцев» морпехов сверху слышно не было. И Кащеев вдруг понял, что ему удалось уйти и на этот раз. Это было почти невероятно, но он был жив. Назло всем своим врагам…