Артур Дойл - Архив Шерлока Холмса. Сыскная полиция (сборник)

В комнату ворвалась полиция, защелкнулись наручники, и преступников увели в ожидающий внизу кеб. Ватсон остался с Холмсом, чтобы поздравить его с добавлением очередного листка к его лавровому венку, но их разговор снова был прерван появлением невозмутимого Билли с визитной карточкой на подносе.

— Лорд Кантлмир, сэр, — объявил он.

— Проводите его сюда, Билли. Этот знатный пэр представляет высочайшие интересы, — сказал Холмс. — Он ответственный и по-своему хороший человек, но, я бы сказал, несколько отстал от жизни. Ну что, поднимем ему настроение? Позволим себе небольшую вольность? Насколько я понимаю, о том, что только что произошло, он еще ничего не знает.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел худой строгого вида мужчина с грубыми чертами лица и вислыми черными как смоль средневикторианскими бакенбардами, которые совершенно не сочетались с сутулой спиной и старческой походкой. Холмс любезно направился навстречу гостю и пожал вялую руку.

— Здравствуйте, лорд Кантлмир. Как поживаете? На улице довольно прохладно для этого времени года, но у нас тут тепло. Позвольте ваш плащ.

— Нет, благодарю вас. Я не буду раздеваться.

Но Холмс настойчиво положил руку на его рукав.

— Позвольте, я вам помогу. Мой друг доктор Ватсон подтвердит, что такие перепады температуры очень коварны и плохо воздействуют на организм.

Его сиятельство раздраженным жестом стряхнул руку Холмса.

— Я вполне хорошо себя чувствую, сэр. Задерживаться у вас я не собираюсь. Я заглянул лишь для того, чтобы узнать, как продвигается дело, которое вы сами на себя возложили.

— Дело оказалось трудным… Очень трудным.

— Я знал, что вы это скажете.

Во взгляде и словах старого придворного чувствовалась нескрываемая насмешка.

— Выше головы не прыгнешь, мистер Холмс. Но, по крайней мере, осознание этого прекрасно излечивает от такой человеческой слабости, как самодовольство.

— Вы правы, сэр, но загадка оказалась чрезвычайно сложной.

— Не сомневаюсь.

— Особенно меня смутило одно обстоятельство. Не поможете ли вы мне разобраться?

— Что-то поздновато вы решили просить у меня совета. Я думал, вы полностью полагаетесь на свои методы. Впрочем, я готов помочь вам.

— Видите ли, лорд Кантлмир, мы можем предъявить обвинение истинным похитителям бриллианта.

— Когда поймаете их.

— Разумеется. Однако вопрос заключается в том, как поступить с тем, у кого камень окажется в конечном итоге?

— Не слишком ли рано задумываться об этом?

— Лучше быть готовым ко всему заранее. Какие улики, повашему, могут указать на этого человека?

— Тот, у кого будет найден камень, и есть этот человек.

— И на основании этого вы готовы его арестовать?

— Несомненно.

Холмс почти никогда не смеялся, но его старинный друг доктор Ватсон не мог припомнить, чтобы он когда-нибудь был ближе к этому, чем в ту минуту.

— В таком случае, дорогой сэр, у меня не остается другого выхода, кроме как настаивать на вашем аресте.

Лорд Кантлмир вскипел. Даже желтоватые щеки его, давным-давно утратившие живой цвет, зарделись пламенем.

— Что вы себе позволяете, мистер Холмс? За пятьдесят лет общественной деятельности я ничего подобного не слышал. Я деловой человек, сэр, я занимаюсь важными делами, и у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ваши глупые шутки. Скажу вам откровенно, сэр, я никогда особенно не верил в ваши силы и придерживался мнения, что это дело нужно было поручить полиции. И ваше поведение подтверждает все мои выводы. Позвольте откланяться.

Холмс быстро обошел пэра сбоку и встал между ним и дверью.

— Одну минуту, сэр, — сказал он. — Пока что вы всего лишь временно владеете камнем Мазарини, но если попытаетесь с ним скрыться, это значительно усугубит вашу вину.

— Сэр, это переходит всякие границы! Пропустите меня.

— Проверьте правый карман вашего плаща.

— Что вы хотите этим сказать, сэр?

— Давайте-давайте, сделайте то, что я прошу.

И в следующий миг изумленный пэр уже ошеломленно взирал на большой желтый камень, который лежал на его трясущейся раскрытой ладони.

— Что… Но… Как это понимать, мистер Холмс? — заплетающимся языком пролепетал он.

— Ай-я-яй, лорд Кантлмир, ай-я-яй! — воскликнул Холмс и с улыбкой покачал головой. — Но мой старый друг доктор Ватсон расскажет вам, как я люблю подобные мистификации и какую питаю слабость к драматическим ситуациям. Я взял на себя смелость (признаю, непозволительную смелость) сунуть камень вам в карман в начале нашего разговора.

Старый пэр с трудом заставил себя оторваться от камня и посмотреть на веселое лицо перед ним.

— Сэр, я совершенно сбит с толку. Но… Да… Это в самом деле камень Мазарини. Мы перед вами в долгу, мистер Холмс. Чувство юмора у вас, как вы сами говорите, довольно извращенное, да и время для шуток вы выбрали самое неподходящее, но я беру назад все свои слова насчет ваших профессиональных качеств. Но как…

— Дело закончено лишь наполовину, частности могут и подождать. Я не сомневаюсь, лорд Кантлмир, что то удовольствие, которое вы получите, принеся столь радостное известие в свой великосветский круг, несколько компенсирует мой розыгрыш. Билли, проводите его светлость и передайте миссис Хадсон, что я буду весьма признателен, если она побыстрее подаст нам обед на двоих.

Где-то в подвалах банка «Кокс энд К°» на Чаринг-Кросс хранится старая потертая жестяная коробка, на крышке которой написано мое имя: Джон Х. Ватсон, доктор медицины, бывший полковой лекарь Индийской армии. Она до верху набита бумагами, и почти все они являются записями о тех интересных случаях, которыми в разное время приходилось заниматься мистеру Шерлоку Холмсу. Есть там и отчеты о неудачах моего друга. Хоть дела эти не менее захватывающи, нежели его победы, они вряд ли когда-нибудь будут выставлены на суд публики по той простой причине, что не имеют развязки. Расследование без окончательного решения может заинтересовать профессионала, но у обычного читателя вызовет лишь раздражение. Среди этих незавершенных рассказов есть история о мистере Джеймсе Филлиморе, который, выйдя из дому, вернулся за забытым зонтиком и бесследно исчез. Не менее примечательным является дело о яхте «Алишиа», которая одним весенним утром заплыла в небольшое туманное облако да так из него и не вышла, и что стало с ней и с ее экипажем по сей день остается загадкой. Третий случай, заслуживающий внимания, — это загадка Айседора Персано, известного журналиста и дуэлянта, найденного впавшим в совершенное безумие со спичечным коробком в руках, в котором находился странный червь неизвестного науке вида. Помимо этих необъяснимых дел, есть там и те, что затрагивают такие тайны кое-каких известных фамилий, которые, попади они в печать, повергли бы в ужас определенные круги высшего общества. Но нужно ли говорить, что подобное нарушение доверия совершенно немыслимо, и эти записи будут изъяты и уничтожены теперь, когда у моего друга появилось время заняться этим. Остается еще большое количество в той или иной степени и других интересных дел; я опубликовал бы их и раньше, если бы не боялся вызвать у публики пресыщение, не лучшим образом повлиявшее бы на карьеру человека, перед которым я преклоняюсь, и которого уважаю больше чем кого бы то ни было. Об одних я могу говорить как человек, видевший все своими собственными глазами. В иных я или не участвовал вовсе, или сыграл такую незначительную роль, что рассказать о них могу только от третьего лица. В событиях, о которых пойдет речь ниже, я принимал непосредственное участие.