Агата Кристи - Избранное. Том 1

«Мне сообщили вашу фамилию в Агентстве квалифицированных женщин вместе с их рекомендациями. Насколько я понимаю, там знают вас лично: Я буду рада заплатить вам жалованье, которое вы просите, и надеюсь, что вы приступите к исполнению своих обязанностей 8 августа. Поезд отходит в 12.40 от Лэддингтона, и вас встретят на станции Окбридж. Прилагаю к письму 5 однофунтовых банкнот на расходы.

И наверху стоял штамп с адресом: остров Ниггер, Стиклхэвен, Девон…

Остров Ниггер! Да, в последнее время в газетах писали только о нем! Каких только намеков и интересных слухов не было. Хотя, вероятно, большей частью они были враньем. Но дом, конечно, был выстроен миллионером и, говорили, являлся последним словом в смысле комфорта.

Вера Клэйторн, утомленная недавним напряженным семестром в школе, подумала: «Быть учительницей физкультуры в школе третьего класса не бог весть какое сокровище… Если бы только я смогла получить место в какой-нибудь приличной школе».

И потом ее сердце сжала ледяная рука, и она подумала: «Но мне повезло, что я хоть это-то получила. В конце концов, людям не очень-то по душе дознание коронера, даже если коронер и оправдал меня ото всех обвинений!» [3] Коронер — судебный чиновник, ведущий дознание — следствие по поводу внезапной смерти, несчастного случая или убийства.

Помнится, он даже похвалил ее за быстроту решений и храбрость. Лучше и быть не могло. И миссис Хамилтон была к ней такой доброй… вот только Хьюго… но она не должна думать о Хьюго! Неожиданно, несмотря на духоту в купе, она поежилась и вдруг расхотела ехать к морю. Перед ее мысленным взором возникла картина. Голова Сирилла, плывущего к скале, подпрыгивающая на воде, словно мячик… вверх-вниз… верх-вниз… И она сама разрезает воду легкими, тренированными гребками — прокладывает путь к нему, но знает… прекрасно знает… что не должна успеть… Море… его глубокая, теплая синева… утренние часы, проведенные на песке, — Хьюго… Хьюго, который говорил, что любит ее…

Она не должна думать о Хьюго…

Она открыла глаза и, нахмурившись, посмотрела на сидящего напротив человека. Человека с загорелым лицом, светлыми, посаженными слишком близко глазами и надменным, почти жестоким ртом. Она подумала про себя: «Держу пари, он побывал в далеких уголках земного шара и повидал кое-что интересное…»

Филип Ломбард с молниеносной скоростью окинул взглядом девушку, сидящую напротив, и подумал: «Довольно привлекательная… может быть, немножко похожа на училку. Хладнокровная особа… в обиду себя не даст — ни в любви, ни в войне. Пожалуй, было бы неплохо ей понравиться…»

Он нахмурился. Нет, полноте. Он едет по делу. Он должен думать только о своей работе.

Что же намечалось, хотел бы он знать. Этот маленький еврей вел себя чертовски таинственно.

— Примете предложение или откажетесь, капитан Ломбари?

Он задумчиво произнес:

— Сотни гиней, а?

Он сказал это безразличным тоном, словно сотня гиней ничего для него не значила. Сотня гиней, когда он вот-вот будет в буквальном смысле голодать! Однако ему показалось, что маленького еврея обмануть не удалось — самое плохое в евреях то, что их невозможно обмануть в отношении денег — они всегда знают !

Он поинтересовался тем же безразличным тоном:

— И вы не располагаете возможностью предоставить мне дополнительную информацию?

Мистер Исаак Моррис очень решительно покачал своей маленькой лысой головой.

— Нет, капитан Ломбард, дело обстоит следующим образом. Мой клиент полагает, что вы являетесь надежным человеком в затруднительном положении. Я уполномочен передать вам 100 гиней, получив которые, вы обязуетесь отправиться в Стиклхэвен, в Девон. Ближайшая станция — Окбридж, вас встретят и на автомобиле отвезут в Стиклхэвен, откуда катер переправит вас на остров Ниггер. Там вы будете находиться в полном распоряжении моего клиента.

Ломбард резко спросил:

— На какой срок?

— Самое большее — неделя.

Дотронувшись до своих маленьких усов, капитан Ломбард осведомился:

— Надеюсь, вы понимаете, что я не могу взяться ни за, что… нелегальное?

И, задавая вопрос, он бросил резкий взгляд на своего собеседника. На толстых семитских губах мистера Морриса появилась очень слабая улыбка, когда он серьезно ответил:

— Если вам поручат что-то нелегальное, конечно, вы будете вольны отказаться.

Черт бы побрал эту вкрадчивую маленькую скотину, он улыбался! Словно прекрасно знал, что в прошлом Ломбарда законность не всегда была sine qua non [4] Обязательным условием — лат. …

Губы Ломбарда растянулись в ухмылке.

Черт возьми, он не раз круто плавал и рисковал! Но всегда выходил сухим из воды! Он мало перед чем останавливался…

Да, он мало перед чем останавливался. Ему подумалось, что ему понравится на острове Ниггер.

В купе для некурящих сидела с очень прямой спиной, что было ее привычкой, мисс Эмили Брент. Ей было 65 лет, и она не одобряла праздного времяпрепровождения. Ее отец, полковник старой школы, всегда придавал большое внимание осанке.

Нынешнее поколение было до бесстыдства расхлябанным — и в отношении осанки, и во всем остальном…

Окутанная атмосферой праведности и твердых принципов, мисс Брент сидела в своем купе третьего класса и с триумфом побеждала дискомфорт и жару. Сегодня все только суетились! Требовали инъекций перед удалением зубов, принимали наркотики, если не могли заснуть, не могли обойтись без кресел и подушек, и девушки совсем не держали осанки и летом валялись полуголыми на пляжах.

Мисс Брент плотно сжала губы. Она бы хотела показать пример некоторым людям.

Она вспомнила прошлогодний летний отдых. Однако на сей раз все будет иначе. Остров Ниггер…

Мысленно она перечитала письмо, которое столько раз пробегала глазами:

«Дорогая мисс Брент,

надеюсь, вы меня помните? Мы вместе отдыхали в Белхэвенской гостинице в августе, несколько лет назад, и, похоже, нашли очень много общего.

Я открываю собственную гостиницу на острове возле Девонского побережья. Думаю, у отеля с простой, хорошей едой для приличных людей старого типа будут неплохие шансы. Никакой голой молодежи и граммофонного визга до полуночи. Буду очень рада, если вы найдете возможность провести летний отдых на острове Ниггер — совершенно бесплатно — в качестве моей гостьи. Подойдет ли вам первая половина августа? Возможно, с 8-го числа.

Что же у нее была за фамилия? Подпись была неразборчива. Эмили Брент с раздражением подумала: «Столько людей подписываются неразборчиво».