Николай Леонов - Антология советского детектива-1

Эсэсовец пренебрежительно оттопырил губы, глядя на взбудораженного бургомистра, который торопливо застегивал воротник рубашки, а ногой заталкивал под стол кубанку, свалившуюся с головы во время атаки на Кристину. Лысоватый череп блестел от пота. Эсэсовец искоса взглянул и на Кристину, лицо которой было красным, и что–то тихо сказал коменданту.

Гауптман Функель плохо владел русским языком и посему помогал себе твердым, как гвоздь, указательным пальцем, при каждом слове тыча им в грудь бургомистра.

— Герр штурмбанфюрер спрашивает: вы хотель баловаться с девочка, да?

— Ну что вы, господа? — ответил тот, побледнев.

— А что сказать девочка? — обратился комендант к Кристине.

Она пожала плечами и с неприкрытым сарказмом обронила:

— Он изволил читать лекцию на тему «Крафт дурх Фройде»[2].

Лихан Дауров ничего не понял и только верноподданно пожирал немцев глазами. Функель перевел ее ответ. Плотный эсэсовец оценил шутку — осклабился. Комендант хихикнул.

— О, девочка говориль отшень смешно. Гросдойче шютка! — Однако снова насупился, обращаясь к бургомистру: — Гут! Симпатичные и смешные девочка — отшень карашо. Но потшему занимайсь девочка во время слюжба? Варум?

— Недоразумение вышло, господин герр комендант, — лепетал Лихан. — Она не девочка, она моя секретарша. Служба!.. Вспомнил: ее прислал ко мне ваш заместитель — герр Мюллер…

— Мюллер присылайт? Зер гут! Будем проверяйт!.. А теперь слюшай: ми пришьоль работайт! Арбайтен — шнеллер, шнеллер…

— Прошу господ в мой кабинет! — Лихан наконец догадался склониться в низком поклоне.

В кабинете крепыш штурмбанфюрер по — хозяйски уселся в единственное кожаное кресло и о чем–то быстро заговорил. Гауптман Функель хмурил брови, когда переводил, ибо лишился возможности преодолевать языковые трудности с помощью пальца:

— Господин штурмбанфюрер герр Хейниш ест натшальник СД на наш регион. Он спрашивай: потшему нет порядок? Орднунг ист орднунг![3] Потшему бургомистрат без переводшик? Потшему я вас дольжен переводишь? Потшему никто не научиль себя шпрехен зи дойч?

— Айн момент! — подхватился Лихан и кинулся к дверям, распахнул их и позвал: — Фрейлейи Бергер!

— Фрейлейн? — удивленно поднял брови эсэсовец. — Варум?

— Она фольксдойче, — брякнул Лихан и одернул рубашку.

Кристина Бергер вошла спокойно, уже приведя себя в порядок. Штурмбанфюрер с любопытством глянул на нее, на ее роскошные светлые волосы, старательно уложенные локонами, большие голубые глаза, сочно рдеющие — без краски — губы, на всю ее ладную и гибкую фигуру. Скромный темно — синий костюм в обтяжку с подчеркнуто ровными плечиками и белоснежная блузка еще больше оттеняли яркую красу.

— Вам к лицу был бы черный цвет, — заметил Хейниш.

— Благодарю, господин штурмбанфюрер, если это комплимент, — непринужденно ответила Кристина по–немецки с едва заметным акцентом.

— Да, это комплимент. Но учтите, фрейлейн, мои комплименты имеют чисто практическое значение, — Хейниш явно на что–то намекал. На что? Неужели на черную эсэсовскую форму? Для скромной девушки это было бы высшим служебным достижением.

— А вы действительно неплохо владеете немецким?

— Это мой родной язык, господин штурмбанфюрер. Кровь и земля родины уверенно и звучно взывают к немцам по всему миру.

— Прекрасно, фрейлейн! Однако — к делу. Спросите–ка эту грязную свинью…

И фрейлейн Бергер спросила, старательно копируя языковые обороты и металлические интонации штурмбанфюрера:

— Ты, свинья! Этой ночью убиты офицер и двое солдат вермахта. Схвачены ли бандиты? Почему спит полиция?

Дауров только растерянно моргал, глядя на нее, сбитый с толку этим неожиданным превращением. А ведь была тихая да послушная…

— Молчишь, мерзавец? Может, и сам содействуешь бандитам?

— Гут! — оценил Функель. — Классический перевод!

— Ну чего ж ты онемел. Отвечай господам немецким офицерам! — наседала неумолимая Кристина.

— Зеп гут! — цвел Функель.

Лихан Дауров, запинаясь на каждом слове, пролепетал:

— Меры приняты… Бандиты схвачены… Потом сбежали…

— Сбежали?! Самому захотелось на виселицу, Дерьмо?

— Позвольте, я позову моего заместителя, — бормотал вконец обалделый бургомистр. — Тот в курсе… Детально…

Он вылетел из кабинета и уже через минуту возвратился с человеком среднего роста, средних лет, с ничем не приметным лицом и блеклыми глазами.

— Боже мой! — воскликнул штурмбанфюрер, — Это не магистрат, а какая–то удивительная кунсткамера унтерменшей!

— Вот он! — доложил бургомистр. — Михальский… Он знает!

— Фохусапши, господа! — Михальский приложил к груди правую руку и склонил голову.

— Что он несет? — изумился Функель.

— Это очень специфическое местное приветствие, — пояснила фрейлейн Бергер, — точного перевода не существует.

— А как же его все–таки понимать?

— Можно как «счастливого прибытия», можно как «добро пожаловать к нам». Зато хорошо известно, что словом «фохусапши» встречают лишь самых сердечных кунаков, друзей… Возможно, этим приветствием Михальский желал подчеркнуть, что он — наш преданнейший друг.

— Понятно, — сказал штурмбанфюрер. — Только не друг, а слуга! И только слуга. Не больше! Пусть лучше доложит, где бандиты, которые убили офицера и двух солдат.

Выслушав перевод, Михальский напрягся.

— Видите ли, господа, — спокойно ответил он, — это не было убийством в прямом смысле слова.

— То есть как? — вскинулся штурмбанфюрер.

— Это кровная месть, — обстоятельно объяснил Михальский. — Тут такой обычай, еще с дедов — прадедов. Особенно если дело касается женщины и чести рода… А двое солдат во главе с офицером подались к сестрам–красавицам Даухановым. Одну из них попытались изнасиловать тут же, на глазах у старика Дауханова. Тот стал защищать ее, и его проткнули штыком. Сестер обесчестили. Они наложили на себя руки — повесились… Их мужья — Тамирбулат и Димитр — отомстили по обычаю: за три жизни — три жизни. Воспользовались кинжалами. Видите ли, господа, эти кинжалы носят тут испокон веков…

Красочный ответ господина Михальского вызвал неожиданную реакцию ттурмбанфюрера. Эсэсовец, насмешливо поглядывая на Лихана Даурова, обратился к Кристине:

— Фрейлейн Бергер, у вас есть муж, брат или нареченный?

— Нет, я одинока, — ответила она.

— Жаль, а то он имел бы основание, согласно местному обычаю, зарезать нашего бургомистра… Невелика была бы потеря!.. Мне доложили, что убийц задержали на месте преступления. Спросите Михальского, где они?

Ночью проводил допрос сам начальник полиции

Курбанов. Сначала он взял «на проработку» Тамирбулата.

— Как зовут?