Теннесси Уильямс - Стеклянный зверинец

Лаура. Ого!

Джим. Я считаю, что будущее принадлежит телевидению. (Поворачивается к ней.) Я пробьюсь, как только распространится телевидение, и потому хочу заранее иметь твердую почву под ногами! У меня уже есть кое-какие связи. Остается только, чтобы было налажено производство. И тогда — полный порядок! (В глазах появляется звездный блеск.) Знания! Деньги! Власть! Вот на чем держится демократия. (Произносит это энергично и убежденно. Лаура, позабыв о робости, уставилась на него восхищенным взглядом.) Вы думаете, я задаюсь?

Лаура. Не-ет, я…

Джим. Ну, а вы? Чем больше всего интересуетесь?

Лаура. Больше всего?.. Я уже сказала… у меня коллекция стекла.

Из кухни доносится взрыв девичьего смеха.

Джим. Я что-то не улавливаю… Что у вас за стекло?

Лаура. Фигурки такие, ну, знаете, для украшения! Фигурки животных главным образом… Самые маленькие звери на свете. Мама называет мою коллекцию стеклянным зверинцем. Вот один… Хотите посмотреть? Это чуть ли не самый старый. Ему почти тринадцать лет.

Мелодия «Стеклянного зверинца». Джим протягивает руку.

Ой, только осторожнее, пожалуйста! Он как перышко!

Джим. Лучше не надо, а то еще сломаю.

Лаура. Возьмите, возьмите, я вам верю! (Кладет ему фигурку в ладонь.) Будьте с ним ласковы! Посмотрите на свет — он так любит свет! Видите, как он сверкает!

Джим. Правда сверкает.

Лаура. Нехорошо кому-нибудь отдавать предпочтение, и все-таки это любимчик.

Джим. А кого он изображает?

Лаура. Разве вы не заметили, что у него один-единственный рог?

Джим. Единорог, да?

Лаура. Угу.

Джим. Единороги как будто все вымерли?

Лаура. Я знаю.

Джим. Бедняга, ему, наверно, скучно одному.

Лаура (улыбнувшись). Если и скучно, он все равно не жалуется. Он стоит на полке с лошадками — у них нет рогов — и кажется неплохо ладит с ними.

Джим. Откуда вы знаете?

Лаура (живо). А я ни разу не слышала, чтобы они повздорили.

Джим. Ни разу? Значит, на самом деле ладят. Куда его поставить?

Лаура. На стол. Мне с ними хорошо, каждый раз все по-новому.

Джим (потягиваясь). О-хо-хо… Смотрите, какая у меня большая тень… когда поднимаю руки.

Лаура. Ага, по всему потолку.

Джим (идет к двери). Дождик, наверно, перестал. (Открывает дверь на лестничную площадку.) Где это играют?

Лаура. Это напротив, в «Парадизе».

Джим. Как насчет станцевать, мисс Уингфилд?

Лаура. Ой, я же…

Джим (делает жест, будто берет карточку). Так и есть, все танцы заняты! А если я какой-нибудь вычеркну?

Заиграли вальс.

Слышите, вальс! (Вальсирует один, делает несколько поворотов, потом протягивает руки, приглашая Лауру.)

Лаура (задыхаясь). Я… не умею!

Джим. Ну вот, опять комплексы!

Лаура. Я ни разу в жизни не танцевала!

Джим. Вот и попробуете, идемте!

Лаура. Ведь я отдавлю вам ноги?

Джим. Я не стеклянный.

Лаура. А как надо начинать?

Джим. Я покажу… Руки сюда.

Лаура. Так?

Джим. Чуть-чуть повыше. Хорошо. Не напрягайтесь! Главное — держитесь свободно.

Лаура (со сдавленным смешком). Легко сказать — свободно.

Джим. Порядок!

Лаура. Да вы меня с места не сдвинете!

Джим. Не сдвину? На что спорим? (Начинает медленно кружить Лауру.)

Лаура. Боже, неужели сдвинули?

Джим. Давайте, Лаура, давайте…

Лаура. Я…

Джим. Еще, еще!

Лаура. Ладно!

Джим. Не надо напрягаться… Свободней, свободней!

Лаура. Я и так стараюсь…

Джим. Спину держите прямо! Вот так, хорошо.

Лаура. Правда?

Джим. Гораздо лучше!

Она неуклюже кружится с ним по комнате.

Лаура. Только не так быстро!

Джим. Ха-ха!

Лаура. Ой, как здорово!

Джим. То-то!

Они внезапно наталкиваются на стол.

(Останавливается.) Мы на что-то наткнулись?

Лаура. На стол.

Джим, Ничего не упало? Мне показалось…

Лаура. Упал.

Джим. Кто? Неужели единорог?

Лаура. Да.

Джим. Ай-яй-яй! Разбился?

Лаура. Теперь он такой же, как все.

Джим. Отломился рог?

Лаура. Да… Ничего! Нет худа без добра.

Джим. Все равно вы теперь меня будете ругать. Ведь это был ваш любимчик.

Лаура. Да нет у меня никаких любимчиков. И вообще ничего страшного не случилось. Стекло ведь так легко бьется, даже если быть очень осторожным. Когда на улице сильное движение, полка ходуном ходит, и фигурки падают.

Джим. И все-таки ужасно жаль, что я его разбил.

Лаура (улыбаясь). А мы вообразим, будто ему сделали операцию и удалили рог! А то он был такой чудной!

Оба смеются.

Теперь он совсем не будет выделяться среди остальных, безрогих.

Джим. Ха-ха, это вы здорово придумали! (Внезапно переходит на серьезный тон.) Хорошо, что у вас есть чувство юмора. А знаете, вы… вы не такая, как остальные. Совсем не такая, как другие девушки! (Тихо, запинаясь от неподдельного волнения.) Вы не сердитесь, что я вам это говорю?

Лаура не в состоянии вымолвить ни слова.

Не такая — в хорошем смысле…

Лаура смущенно кивает, отворачивается.

С вами чувствуешь так… как будто… не знаю, как это сказать… Вообще-то я за словом в карман не полезу, а тут… А тут просто не знаю, как сказать!

Лаура притрагивается к горлу, откашливается, потом начинает вертеть в руках сломанного единорога.

Вам говорили, что вы — красивы?

Музыка.

Лаура поднимает глаза, полные недоумения, и качает головой.

Нет? Вы — красивая. Вы непохожи на других. И хорошо, что непохожи. (Голос становится низким и хрипловатым.)

Лаура отворачивается, едва не теряя сознания от новизны ощущений.

Если бы вы были моей сестрой! Я бы сделал так, чтобы у вас появилась уверенность в себе. Вы — не такая, как все, но этого не нужно стыдиться. Потому что у остальных нет ничего своего, они ничем не примечательны. Их много, а таких, как вы, — одна на тысячу. Они повсюду, а вы только здесь. Они обыкновенны… ну, как трава, а вы… вы — Голубая роза!

На экране голубые розы. Музыка меняет ритм.

Лаура. Но голубых роз не бывает…

Джим. Все равно! Вы — красивая…