Наталья Степанова - Заговоры сибирской целительницы. Выпуск 36

«6 декабря 2011 года погиб в ДТП мой муж. При столкновении машин он мою сторону отвел от удара, а самому не хватило нескольких секунд. Удар пришелся ему в голову, и он скончался до приезда „скорой помощи". У меня был Ваш амулет из книги, и, наверное, благодаря ему я осталась жива и невредима, только ссадина, хотя машина восстановлению не подлежала. Виновник ДТП, в котором погиб мой муж, не хочет выплачивать компенсационные выплаты, доказывает, что он не виновен. Суды затянулись».

К сожалению, подобных писем очень много. Люди описывают свои болячки, полученные после аварий, но, несмотря на то, что виновник ДТП установлен, пострадавшая сторона не может получить в счет компенсации ни одной копейки. Предлагаю вам сильный заговор, который заставляет раскаяться человека, совершившего преступление. Читают его в полнолуние:

Кремень – ледень, плашка – вода,

Порох – земля.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Аминь.

Поутру пусть (такой-то) проснется,

От молитвенных слов очнется,

Опамятуется, ужаснется,

К справедливости лицом повернется.

Сердце его от боли сожмется,

Из очей слеза раскаяния изольется.

Пусть он имя мое на разум возьмет,

Тоска яро за душу берет.

Пусть не ест он, не спит и страдает,

С ума-разума вину свою не спускает.

Плачет, себя проклинает,

В пользу мою помышляет.

Мое слово первое и второе,

А его отныне слово пустое.

Ключ. Замок. Язык.

Аминь. Аминь.

Аминь.

Из письма:

«После ДТП стала бояться машин. Не могу сесть в маршрутку, автобус, машину – нападает дикий страх. Во сне вижу то, что происходило во время аварии. Сплю беспокойно и просыпаюсь в слезах. Иногда просыпаюсь на мокрой простыне из-за недержания, врачи говорят, что это последствия стресса. Чем можно облегчить мое состояние?»

Очень хорошо помогает молитва, которую я напишу для вас ниже. Она снимает испуг, успокаивает сердце и душу и стирает из памяти перенесенный кошмар. Моя бабушка лечила этой молитвой людей, видевших смерть своих близких (пожары, поножовщина, война и т. д.). Читают эту молитву в полдень, в четное число, при убывающей луне. Читают так:

Заговариваю я (имя) рабу (имя)

Не на час, не на день, не на год, а навсегда,

На все светлые времена. Аминь.

Встала рано Шора царь-девица,

Набрала воды из криницы,

Святую икону водой обмывала,

Светом солнечным ее вытирала.

Как на ту икону никто не сможет плюнуть,

И ветра злобные не посмеют дунуть,

Страхом ту икону не испугать,

Святости ее не забрать

Ни первому, ни второму,

Ни доброму и ни злому.

Всегда. Присно. Во веки веков.

Аминь.

Роса падает, высыхает,

Снег ляжет, затем растает.

Так бы и страхи у (такого-то) пропадали,

С разума, со всего остова отстали.

Дитя малое груди матери не боится,

Материнского голоса не страшится.

Жеребенок от матки своей не сбегает,

Так и страх у (такого-то) пропадает

На ныне, на века, на все времена.

Аминь.

Из письма:

«Пишу Вам письмо и реву белугой. У меня такое состояние, что если бы не мои детки, то я, не задумываясь, залезла бы в петлю. Полгода назад мы решили всей семьей уехать из города в деревню. Это были вынужденные меры. Семья наша многодетная, но работы у нас, как и в любых городах России, нет, так как давно уже ликвидированы все фабрики и заводы, люди держатся за счет торговли вещами и едой, да и то всех мелких торгашей вытесняют крупные супермаркеты и магазины. Решиться сорваться с насиженного места было непросто, мы ведь никогда прежде не жили в деревне, на земле. Но чтобы выжить и прокормить большую семью, мы хотели выращивать собственные овощи, ягоды и фрукты, да и скотину растить, чтобы было свое мясо, молоко и масло. Выезжая из квартиры навсегда, я боялась оглянуться, так мне было тяжело, ведь эту квартиру когда-то заработали наши родители. В ней я родилась, выросла и родила своих любимых детей. Но при ценах на жилье и питание, при ценах на тепло и электричество наши детки не видели даже яблок, не говоря уже о колбасе и тортах. Дом, который мы купили в обмен на проданную квартиру, был не вполне новый, но вроде теплый и прочный. Я занялась наведением порядка, а мой муж и старшие дети – землей. Все они вскопали, сожгли сорняки и убрали мусор и стали готовить огород под посадку семян. Первое время мы все ужасно уставали, только ложились спать – и все, сразу же засыпали мертвым сном. Я утешала детей и мужа, говорила, что весь этот аврал временный. Вот наведем порядок в доме и во дворе, посадим картошку, капусту и все нужные овощи и будем жить-поживать припеваючи – в тепле, на природе, в ожидании урожая.

Я искренне на это надеялась, мечтала, что все у нас будет хорошо, но не учла одного – звериной злобы людей! Я ведь не маленькая и хорошо понимаю, что новых, пришлых людей не жалуют. Всегда такое бывает, даже в рабочем коллективе, даже в школе – новеньких гнобят, ставят их на место, а потом привыкают к ним, и снова все идет своим чередом. То, что нас невзлюбили, было видно с первой же минуты. Мы разгружали с машины мебель и вещи, а проходившие мимо люди шипели: „Понаехала тут голытьба! Вон сколько архаровцев привезли! Не семья, а цыганский табор. Нарожали нищету и к нам прикатили, а на хрена вы нам тут нужны?" И все это было сказано неприкрыто и откровенно в глаза. Как же неприятно было это слушать!

Я, чтобы сгладить это впечатление и успокоить детей от такого приема, смеялась и говорила: „Не обижайтесь на них, они же не знают, какие вы у меня хорошие. Может, люди боятся, что вы будете шалить, лазить по их огородам. А мы, наоборот, покажем им, что мы не воры, что мы добрые люди, и нас обязательно полюбят!" Но все вышло иначе, детей наших обзывали голодранцами из-за того, что их так много и одевали мы их по-простому. Нас во всем бойкотировали, как врагов, даже в школе учителя без конца к ним придирались. До сих пор не знаю, многие или кто-то один из села постоянно нам пакостят. То подкинут в огород дохлую кошку, то насыплют разбитого стекла. Забор сломали, калитку вымазали дерьмом, и еще было очень много всякого плохого. Подбрасывают в почтовый ящик письма: „Оккупанты, прочь из нашего села!" Сегодня моего сына Мишу вновь избили местные ребятишки. Когда я говорю об этом с учителем, она отвечает: „Ну что я могу сделать, вы просто у нас не прижились!" И это все вместо того, чтобы поговорить с теми, кто его бьет. Наталья Ивановна, я понимаю, что Вы от меня очень далеко, но все же я Вас очень прошу, научите меня молитве, которая нам поможет. С уважением и надеждой, многодетная мать».