Джудит Макнот - Ночные шорохи

Пытаясь не показать, что сейчас расплачется, не выдать любовь и печаль, разрывавшие сердце, Слоан прерывисто вздохнула и прошептала:

— Я так или иначе все бы тебе рассказала, потому что в глубине души чувствовала: ты нас не выдашь. Но судьба все решила за меня. Может, это к лучшему. Мы и так зашли слишком далеко. Все равно у нас ничего бы не вышло.

— Не вышло? — переспросил Ной, до того безмолвно внимавший пламенной тираде.

— Разумеется, нет, — убежденно заверила Слоан, обводя рукой элегантно обставленную каюту. — Ты — это ты, а я… я… это я.

— Это всегда было непреодолимым препятствием между нами. Что и говорить, серьезная помеха, — торжественно подтвердил он.

Но Слоан до такой степени издергалась, что не распознала иронии.

— Да, знаю, но даже это не помешало мне безнадежно влюбиться в тебя. По уши. Ты не собираешься жениться, а я больше всего на свете хотела бы стать твоей женой.

— Ясно.

— Я люблю детей, — вымученно улыбнулась она. Слезы слепили глаза, все расплывалось радужными пятнами, не давая увидеть лицо Ноя.

Не сводя с нее взгляда, Ной завел руку за спину и откинул покрывало с кровати.

— А ты не хочешь детей.

Нои расстегнул верхнюю пуговицу воротничка.

— Я так мечтала о твоем ребенке. Ной расстегнул следующую пуговицу…

Сегодня все столики эксклюзивного, модного и очень дорогого ресторана в Палм-Бич были заняты, и неудачливые посетители, которым не досталось мест, толпились в баре и вестибюле.

Метрдотель, ошалевший от суеты, раздраженно поднял телефонную трубку и стал напряженно вслушиваться. Черт бы побрал этот шум, слова не разберешь!

— Простите, с кем вы хотели поговорить? — переспросил он, зажимая ладонью ухо в безуспешной попытке избавиться от помех. — Да, миссис Мейтленд заказывала столик. Сейчас позову ее к телефону.

Метрдотель с романтическим именем Роланд работал в «Ремингтон Грилл» совсем недавно и теперь водил пальцем по карточке, разыскивая стол, зарезервированный для Мейтлендов.

Пробравшись к дальней стене ресторана, он в недоумении остановился. Да их трое! Потрясная блондинка лет тридцати, элегантно одетая светловолосая женщина постарше, судя по сходству с первой — ее мать, и темноволосая девушка-подросток в омерзительно безвкусном одеянии, особенно вызывающе смотревшемся на фоне безупречных нарядов обеих дам и остальных богатых клиентов «Ремингтон Грилл».

И поскольку Роланд был не совсем уверен, кого именно следует побеспокоить, оставалось действовать наугад.

— Прошу прощения, леди Мейтленд, — обратился он ко всем троим, — вам звонят.

Смеющиеся женщины вопросительно воззрились на него.

— Кому именно? — бесцеремонно осведомилась девочка.

— Миссис Мейтленд, — едва скрывая досаду, пояснил Роланд.

Можно подумать, у него времени вагон!

— Вы здесь новичок, поэтому, так и быть, объясню, — снизошла девочка, явно наслаждаясь его растерянностью. — Я мисс Мейтленд, справа моя невестка, миссис Ной Мейтленд, а слева — мать моей невестки, миссис Дуглас Мейтленд. И одновременно, — гордо выложила она козырную карту, — моя мама.

Брови Роланда взлетели к самым корням волос.

— Как мило, — пробормотал он, едва не лопаясь от злости.

Слоан от души пожалела беднягу, которому выпало несчастье столкнуться с Кортни.

— Должно быть, это меня, — сообщила она, вставая. — Ной звонил из Рима и пообещал приехать на день раньше.

Ной на цыпочках поднялся наверх и внезапно появился перед трехлетней дочерью, которая при виде отца восторженно завизжала и бросилась ему на шею, болтая ножонками в пижамных штанишках. Няня почтительно поздоровалась и скрылась в соседней комнате.

— Папа! Ты уже приехал!

— Да, малышка, — пробормотал Ной, неловко подхватывая дочь одной рукой и пряча за спиной другую, с подарком для Эшли.

— А к нам приходила тетя Кортни.

— Вижу, — кивнул он.

Девочка раскрыла от изумления рот и тряхнула кудрявой головкой.

— А откуда ты узнал?

— По твоим барашкам-кудряшкам.

Слоан нашла Ноя на террасе. Эшли сидела на коленях у отца, и оба о чем-то таинственно перешептывались.

— Папа дома! — громко сообщила девочка. Ной поднял глаза, увидел жену и нежно улыбнулся, словно обволакивая ее теплом взгляда.

— А мы рассказывали друг другу всякие секреты, прошепелявила Эшли и с довольным видом подставила ухо губам Ноя Тот что-то прошептал — А можно я расскажу маме? — загорелась Эшли — Так и быть, — с притворной неохотой согласился отец.

— Папа сказал, — торжественно объявила малышка, — что он любит тебя. Очень, очень, очень.