Кейси Майклз - Какая еще любовь?

Мысли Молли снова вернулись к «Правилам Джейни», особенно к тому, которое запрещало выведывать у детей сведения о родителях и прочем. «А зачем вообще нужны правила, если их не нарушать?» — сказала она себе. За свою жизнь Молли успела проучиться самое малое в двенадцати частных школах, и из всех ее выгнали со скандалом.

— Расскажи-ка мне, детка, — сказала Молли, затормозив перед светофором, — про своего дядю Ника. Во всех подробностях.

— Ага, самые подробные подробности. Суровые факты. Запросто, Молли. А что именно тебе нужно?

Молли широко улыбнулась. Что за девчонка! Если бы они вместе росли и учились в одних и тех же школах, владели бы сейчас всем миром. Или отбывали срок в тюрьме.

— Начнем с семейного статуса. Женат? Разведен? Закоренелый холостяк?

— Нет, жены у него никогда не было, — сказала Лиззи. — Я слышала, мама однажды ночью говорила папе: это все оттого, что он такой бессовестный, эгоистичный ублю…

— Ну, про это пока достаточно, — перебила ее Молли, стараясь не улыбаться. — Значит, убежденный холостяк. А как насчет подружки?

Лиззи поерзала, поудобнее устраиваясь на сиденье.

— Целая куча. То одна, то другая. Мама говорит, это все оттого, что он считает себя пупом зе…

— Вот что, Лиззи, давай договоримся: ты сообщаешь только факты, без маминых комментариев, хорошо? Что-то мне подсказывает, я сама могу сообразить, что она говорила, а это как раз самое интересное, понимаешь?

Лиззи пожала плечами.

— Ладно. Значит, про Синару тебе не нужно?

— Синара? Звезда Бродвея? Та самая Синара? Аи contraire, та cherie [6]. Валяй, куколка.

— Мама говорит… ой, извини. Синара живет с нами в поместье. То есть «с нами», потому что у нас дом стоит рядом с домом дяди Ника, только на нашей земле. У нас десять акров. А у него целый миллион.

— Позволь мне высказать смелое предположение. Думаю, твоя мама про это наверняка что-то говорила папе?

— А разве мы не договаривались, что ее слова мне не нужно пересказывать?

— Правила, моя сладкая, созданы для того, чтобы их нарушать — я про это недавно вспоминала. Даже мои правила. И потом, у тебя язычок так и чешется, верно?

Лиззи выразительно вытаращила нахальные зеленые глаза.

— Она сказала, что он компенсатор. Я посмотрела в словаре, что это значит, когда поняла, как это слово пишется. Если компенсатору не хватает чего-то, он вместо этого будет использовать другие вещи. Бедный дядечка Ник, наверно, ему многого не хватает. Иначе зачем ему столько домов и всего остального? Но я больше всех люблю этот.

— Понятно, едем дальше. Что это за поместье? Название? И не забудь про то, как его называет твоя мама.

— Ну, папа его называет «Наше поместье». Дядя Ник обычно говорит «вирджинская недвижимость». Он никогда ничего не называет по-своему. Мама называет дядину часть поместья «Его личный Версаль». А знаешь, как она называет его « Ламборгини » ?

Молли улыбнулась.

— Нет, кажется, я уже догадалась. Лучше расскажи, что там есть.

— Ага. Дом. Сараи. Конюшня. Дорожки. Два бассейна, один снаружи, другой внутри. Театр. И еще «Вход воспрещен».

Молли удивленно уставилась на Лиззи.

— Что?

— Дядя Ник так зовет свою студию, или кабинет, в общем, называй как хочешь. Видишь, все-таки иногда он придумывает названия. Ключи есть только у него, папы и дяди Тейлора. А для всех остальных «Вход воспрещен». В прошлом году он даже приписал «К тебе, Лиззи, это тоже относится». Мама говорит, что на будущий год он окопает студию рвом, а в ров напустит крокодилов.

— Кажется, твоя мама начинает мне нравится.

— Ты же ее не увидишь, ты что, забыла? Она уплыла на Гречневые острова, а когда она вернется, ты уже уедешь.

— Греческие острова, Лиззи. Ты же знаешь.

— Ну да, — протянула Лиззи. — Вовсе им не обязательно было уезжать. Мы с Тони не всегда себя плохо ведем.

Как будто что-то укололо Молли в сердце. Ей захотелось обнять девочку, прижать к себе. Мать родила Молли, не успев снять платье от «Шанель» — до последней минуты не хотела уезжать с вечеринки. А как только ее выписали, родители бросили Молли одну и уехали, и потом бросали еще много раз, пока не разбились на самолете в горах Аргентины.

Нет-нет, не думайте, они заботились о дочери. Сбагрили ее сначала во все по очереди частные школы, какие нашлись, а когда она училась в колледже, потому что ни одна частная школа уже не хотела ее принимать, — родителям Джейни. И потом, они же составили это дурацкое завещание, верно? Обеспечили детке будущее.

Молли представила, как в стремительно теряющем высоту самолете папочка с мамочкой утешают друг друга: «Ничего, зато теперь Молли придется попотеть, чтобы получить наши денежки».

— Твои родители часто уезжают? — спросила она.

— Ага. Очень часто. Два года назад они не взяли нас с собой на похороны маминого дяди в Кентукки, а сами пробыли там целых три дня. И потом они все время уходят ужинать. Почти каждый вечер, когда мы в Нью-Йорке.

У Молли отлегло от сердца.

— Лиззи, когда для того, чтобы пересчитать дни, которые ты провела с родителями, тебе хватит пальцев на одной руке, обратись ко мне, я помогу тебе додать на них жалобу в суд. По-моему, твои родители — отличные ребята. Твой папа работает с дядей Ником?

— Папа для него пишет. Дядя Ник — продюсер.

— Эх, надо было мне программку внимательнее читать. Значит, твой папа пишет и музыку, и слова?

— Только слова. Музыку пишет дядя Тейлор.

— Точно, ты же про него говорила. Еще один брат?

— Ты что, совсем глупая? Тейлор Карлайл. Это он просто попросил, чтобы мы его так называли. Он сейчас тоже в «Нашем поместье». И Синара, — Лиззи снова вытаращила глаза.

— Интересно. Больше в «Вашем поместье» никого нет?

— Мистер Кембридж. Ну, Дерек Кембридж. В новом шоу он будет играть главную мужскую роль, а Синара — главную женскую. Они там все репетируют, пока папа не знает.

Лиззи показала на въезд в поместье, и «Мерседес» Молли свернул налево.

— Ого, — вырвалось у нее. Они оказались на узкой дороге из щебня. По обеим сторонам тянулся белый забор в три ряда. — Это все принадлежит твоему дяде?

— Почти угадала. Не забывай про наши десять акров. Но забор у нас общий. Ой, я забыла про Бетани Уайт! — поморщилась Лиззи. — Воображала. Потому что ей уже тринадцать, подумаешь. И потому что у нее волосы вьются. Тоже мне!

— Наверное, тихая, скромная девочка?

— Ну да, как же. Она же звезда. Ее мамаша про это только и трещит направо-налево. Две подлизы.

— Позволь мне сделать еще одно смелое предположение. Бетани — юная звезда? А ее мамаша — бывшая актриса?

— Никакая она не звезда. — Лиззи вцепилась руками в ремень безопасности. — Да я в десять раз лучше. Мама так говорит. Попробовали бы меня вместо нее.