Бертрис Смолл - Внезапные наслаждения

Встав на колени перед госпожой, Квинн опустил голову. Эшли медленно облизнула губы.

– Ты не готов для меня, – резко бросила она, приподнимая его голову одним пальцем, но глаза его по-прежнему оставались опущенными. – Почему ты не готов для меня? Разве тебе не приказывали быть готовым для меня в любое время?

– Да, госпожа, – тихо ответил он.

– И все же ты предпочел ослушаться, – пробормотала Эшли, взъерошив его густые волосы. – О, ты скверный раб. Очень скверный, не так ли, Квинн?

– Да, госпожа, – бесстрастно согласился он.

– В таком случае тебя нужно наказать, Квинн. Не позволю, чтобы раб противился моим приказам. Твой зад нужно отполировать, пока он не заблестит. Тогда твой «петушок» будет стоять гордо и прямо. Немедленно готовься к наказанию.

Высокий раб встал, быстро подошел к сундуку и вынул несколько предметов. Одним было устройство, состоящее из перекладины, укрепленной на двух мраморных столбиках. Перекладина была обернута сначала овечьей шерстью, а потом обшита шелком. Ее можно было поднимать и опускать в зависимости от роста наказуемого. С двух концов перекладины свисали короткие золотые цепи с позолоченными кожаными кандалами. Квинн выкатил устройство на середину комнаты и отрегулировал его под свой рост. Далее из сундука появился кожаный ремень шириной восемь дюймов и толщиной в дюйм. Ремень прикреплялся к ручке из слоновой кости. Квинн почтительно подал его госпоже и напрягся, когда ее пальцы вцепились в его мошонку.

– Ты быстро затвердеешь для меня. Верно, Квинн? – прошептала она, обводя языком мочку его уха.

– Да, госпожа, – едва слышно ответил он, ущипнув виноградину соска. В ответ она еще сильнее стиснула его мошонку. Не настолько, чтобы причинить боль. Только напомнить, кто здесь хозяйка.

– Приготовься, Квинн, – повторила она.

Он перегнулся через перекладину и надел кандалы на широкие запястья. Его хозяйка наклонила перекладину так, что его ягодицы приподнялись и оказались на виду. Квинн слегка расставил ноги. Она встала прямо перед ним, прижала венерин холмик к его лицу. Его язык немедленно проник в ее лоно и стал лизать крошечный бутончик плоти. Госпожа со свистом выдохнула воздух, и он понял, что нашел свою цель.

– Я не говорила, что ты можешь лизать меня, Квинн. Ты отвратительно себя ведешь! И твой ловкий язык не помешает мне выпороть тебя. – Она чуть отступила и протянула ему ремень: – Целуй его и благодари меня за то, что я собираюсь сделать!

Он поцеловал ремень, медленно, с чувством.

– Я предпочел бы твои сочные губы, госпожа, но спасибо за старания исправить меня.

Эшли улыбнулась, встала позади раба, подняла руку и с силой опустила ремень на его мускулистый зад. Следующие несколько минут единственными звуками, раздающимися в комнате, были свист ремня и шлепки. Но когда цвет кожи стал сначала розовым, а потом и красным, Квинн застонал. Это признание ее превосходства наполнило Эшли несказанным удовольствием.

– Ты уже затвердел, Квинн? – требовательно осведомилась она. – Я хочу, чтобы ты был тверже камня.

Ремень впился в его страждущую плоть еще несколько раз.

– Я тверд, госпожа. Так тверд, что могу заставить тебя извиваться от наслаждения следующие несколько часов, если, конечно, позволишь.

Его плоть действительно так набухла, что кожаные ремешки больно в нее впивались.

– Уверен, что сможешь сдержать обещание? – допрашивала Эшли. – Если нет, я изобрету наказание, куда более изощренное, чем предыдущее.

– Взгляни сама, госпожа, – предложил он. Эшли опустила руку, отложила ремень, обошла раба и нагнулась. Ремешки на его пенисе, казалось, вот-вот лопнут…

– Возможно, ты действительно готов или почти готов, – неохотно признала она, развязывая ремешки. Его плоть набухла еще больше. – Еще несколько ударов, и ты будешь совсем готов. Потом я высосу из тебя все семя, прежде чем позволю поиметь меня.

Подняв ремень, она нанесла еще пять ударов, после чего подошла к кровати, где стояла корзина с игрушками. Выбрав мраморный стержень в палец толщиной с серебряным обручем-ручкой на конце, она окунула его в миску с душистым маслом.

Он яростно взвыл, когда она медленно ввела стержень в его задний проход:

– Нет!

Эшли рассмеялась:

– Не тебе приказывать, что мне делать, раб! Мне хочется трахать тебя в зад и одновременно сосать твой «петушок», и на этом все! Посмотрим, так ли ты силен, как хвастаешься! Если ты кончишь раньше времени, я отдам тебя на потеху другим рабам. Если же сможешь удержать свои соки, пока не войдешь в меня, я вознагражу тебя шерстяной одеждой, которую будешь надевать в холодную погоду даже без моего разрешения.

Опустившись на корточки, она стала задумчиво рассматривать его гигантскую плоть. Потом подалась вперед, взяла в рот головку и стала сосать. Он был так велик, что не мог поместиться в ее рот целиком, поэтому она сосредоточилась на чувствительной головке. Обводила языком. Покусывала нежную плоть.

Квинн застонал, стараясь удержаться и не выпустить на волю свою страсть. Если бы он посмел, запустил бы кулак в ее темные волосы, чтобы удержать голову на месте, и врезался бы ей в рот до самого горла! Заставил бы ее отсосать его семя насухо! Но его руки были скованы, а ощущение маленького дилдо в заднице казалось невероятно раздражающим.

Испытание помогла выдержать мысль о том, что через несколько минут он подомнет ее под себя и затрахает до умопомрачения. Это и ее обещание даровать ему теплую одежду, которую он теперь сможет свободно носить в холодные дни. Иногда сырой ветер, дующий зимой с реки Тибр, свирепо вгрызался в его кости.

Сцепив зубы, Квинн постарался сосредоточиться на постыдном ощущении между ягодицами и забыть о том наслаждении, которое доставляли ему ее восхитительные губки.

Наконец госпожа со смехом отпустила его и встала.

– Ты воистину силен, Квинн, – заметила она и, вытащив из его зада мраморный стержень, расстегнула кожаные кандалы.

Раб поднялся, возвышаясь над ней больше чем на голову.

– Так я прощен, госпожа? – тихо спросил он. Эшли провела ладонью по его широкой гладкой груди.

– Прощен. А теперь убери все это и ложись со мной в постель.

Он поспешно выполнил приказ и, обернувшись, увидел, что она уже распростерлась на большой кровати, стоявшей на возвышении. Квинн лег на спину и, подняв Эшли, стал медленно насаживать на свою восставшую плоть, пока она не вобрала его до конца.

– Теперь можешь взглянуть на меня, – сказала она ему и, когда взгляды голубых и зеленых глаз скрестились, стала объезжать его.

Он сжал ее груди, играя с ними, разминая, как тесто, подавшись вперед, чтобы сначала лизать, а потом посасывать ее соски. И улыбнулся, когда она, прикрыв глаза, тихо застонала.