Сьюзен Келли - Насколько мы близки

– Слушай-ка, выходит, Грейсон уже получил место? Зачем же ты сюда приехала?

– Исключительно pour vous, радость моя. Я же говорила, за спокойствие нужно платить.

Она подтолкнула меня вперед. Мы были уже близки к цели – столу, где собирались и раскладывались в алфавитном порядке анкеты соискателей.

– Одного ребенка впихнешь – братья и сестры принимаются автоматически. Как в жизнь, так и в дошкольное заведение, – добавила Рут. Мы вновь забрались в машину, грея окоченевшие ладони под мышками.

– Скотти способен налить молоко в миску с хлопьями? – поинтересовалась она с мрачным безразличием. Но в уголках ее рта таилась улыбка.

– Был способен, когда я в последний раз проверяла. – Я вновь вспомнила о своей матери, чей ненавистный в детстве вопрос все чаще и чаще задавала собственной семье: «У вас что, руки не из того места растут?»

– Отлично, – отозвалась Рут и свернула к «Дому завтрака».

Уютный ресторанчик был радушен и заманчив, как коричный тост; масляно-желтый, теплый, сыроватый, он гудел от голосов посетителей и суеты официантов. Мы заказали у стойки апельсиновый сок и кофе с пирожными.

– Где пропадала, Рут? – оживилась при виде нас круглолицая кассирша.

– Подгузники меняла. Конфетами объедалась.

Кассирша рассмеялась, покачивая внушительным бюстом под нагрудником форменного фартука.

– Здесь даже твое имя знают? – изумилась я, вслед за Рут протискиваясь на скользкое сиденье в тесной кабинке.

– У меня есть друзья в высших сферах. – Пожав плечами, Рут разорвала пакетик с сахаром. – И в нижних. Во время беременности я меньше времени проводила дома, чем здесь. Углеводной наркотой накачивалась. Девять месяцев умирала по всему горячему, сладкому и сдобному. Нет, вру. Добавь еще девять. – Рут впилась зубами в теплый, пушистый, пропитанный джемом бисквит. – М-м-м! Вкуш-шно! – промычала она с набитым ртом и, подняв дымящуюся пластиковую чашку, чокнулась со мной: – Твое здоровье.

Через неделю после нашей предрассветной промозглой вылазки на запись в ясли переменчивая мартовская погода заявила о себе, и Создатель даровал Гринсборо восхитительно теплый день. Я выдала Бетти и Джею по коробочке цветных мелков (предназначенные для рождественских чулок, они туда не попали – в своем маниакальном стремлении приготовиться к празднику заранее я так припрятала многие подарки, что откопала только при переезде) и устроилась на крыльце, блаженно подставив лицо солнышку.

– Гляди, рак кожи схватишь! – крикнула Рут, хлопнув дверцей машины.

– Я хватаю витамин D, – отозвалась я, не открывая глаз. – И увиливаю от похода за овощами.

– Иди хватать свои витамины и увиливать здесь. Заодно мне компанию составишь.

Пришлось все-таки открыть глаза. Рут была едва видна за деревом в цвету, что торчало из багажника ее машины. С каждым рывком Рут розоватые лепестки планировали на дорожку.

– Японская вишня! – сообщила Рут из гущи веток.

Нам потребовались четыре руки и все силы, чтобы переместить громоздкий ствол с шаром из спутанных корней в садовую тележку. Рут решительно вцепилась в ручки тележки и пыхтя покатила ее в центр лужайки перед домом.

– Угнездись вот здесь, – скомандовала она, кивнув на траву. – А я постараюсь угнездить вишню. – Она взяла лопату, воткнула лезвие в землю и прыгнула сверху, как ребенок на педальки «палки-скакалки».

– Разве деревья не положено сажать осенью? – спросила я.

– Положено, – согласилась Рут, выворачивая первую полную лопату земли. – Но мне полгода понадобилось, чтобы выбрать между кленом сахарным и вишней. Одно дерево роскошно весной, другое бесподобно осенью.

Мимо нас бело-голубым вихрем просвистел кабриолет с откинутым верхом, набитый громогласным молодняком.

– Тпру, идиоты! – понапрасну надсаживаясь, проорала Рут вслед исчезающим габаритным огням. – Когда в следующий раз вернешься из магазина, – обратилась она ко мне, – оставь машину на улице, чтоб таким вот головорезам приходилось тормозить. Я уже завалила администрацию требованиями сделать тротуар. А то ни с коляской погулять, ни малышне на великах поездить, ни порисовать, – добавила она, кивнув в сторону нашей четверки, которая целенаправленно испоганивала толстыми пастельными мелками асфальтовый пятачок перед воротами Кэмпбеллов. – Толку, правда, от моих жалоб… Похоже, окрестности Фишер-парка все еще значатся, на жаргоне агентов по недвижимости, «районом мигрантов», и власти не желают с нами считаться. Перевожу на нормальный язык: банковские счета у нас жидковаты в сравнении с обитателями особняков чуть севернее, где горничные собачек выгуливают. По тротуарам, между прочим, выгуливают, – уточнила она и захрипела от усилия, когда острие лопаты наткнулось на корень. Гладко отрезанный остаток корня белел, как репа, на фоне местного краснозема.

– Ух ты! – оценил Джей.

– Де подскажеде, как пройди г морю? – прогундосила Рут, поигрывая мускулами в манере Чарльза Атласа [21] Чарльз Атлас (наст, имя Анжело Сицилиано) -популяризатор физической культуры. . Джей захихикал.

Обняв ноги, опустив подбородок на колени, я смотрела вдаль, за лужайку Рут. Вид с крыльца у нее не отличался от моего. Район неровным кольцом охватывал лесистый косогор городского парка, пронизанного тропинками и редкими ручейками. Детская площадка с качелями, деревянной крепостью и футбольным полем была не последним аргументом в пользу нашего переезда. Плоские прямоугольники крыш многоэтажек в центре города проглядывались отсюда сквозь сетку еще по-зимнему голых ветвей деревьев. В двух кварталах слева и позади нас, по-над высоким берегом реки, бежала монорельсовая дорога.

– Кто мы такие есть? – продолжала Рут. -Случайные жильцы пригородного, изрядно поблекшего района, который ушлые агенты разрекламировали как заново вошедший в моду. Винегрет из бездетных карьеристов, патлатых чудил, всяческих художников, доживающих свои дни стариков и бесстрашных пришельцев вроде вас. – Рут присела на корточки, убедилась, что яма достаточно глубокая, и принялась кромсать лопатой дно – рыхлить землю. – Мы с Ридом между собой зовем этих… – она махнула рукой в сторону одного из соседних домов, – чистюлями. Ни одного дня сбора мусора не пропустили. Ни разу газеты у ворот не оставили. Цветочки в горшках на крыльце высаживают строго по сезонному графику. Во-он там… живут Безымянные Полуденники. Нерасписанная парочка. Заскакивают домой в обеденный перерыв, трахнуться по-быстрому. Небесно-синий особнячок через четыре дома от нас тоже предположительно обитаем, но поскольку хозяев мы в глаза не видели, то прозвали их Кротами. – Рут открыла пакет с торфяным мхом и тщательно перемешала содержимое с землей на дне ямы.