Джилл Шелвис - Впервые в жизни

— Койотов? — пролепетала Эми едва слышно.

— И облейся спреем от комаров. Сейчас как раз сезон. Когда ляжешь, не снимай ботинок. Не хочешь ведь, чтобы в них кто‑нибудь заполз!

Эми оглядела свои модные обтягивающие джинсы и ботинки, явно не предназначенные для походов по горам.

— Заполз?

— Для змей, пожалуй, рановато, но все равно нужно быть крайне осторожной. На всякий случай, — предупредил он.

Она кивнула и боязливо огляделась.

Вряд ли она знает, что и почему делает, но не такой он кретин, чтобы оставить ее одну, какой бы храброй она себя ни считала.

— Знаешь, — тихо заметил Мэтт, — иногда одиночество не так уж и прекрасно.

Эми немного помолчала.

— У тебя действительно в грузовике снаряжение?

— Стандартный набор, — ответил он правдиво. Но в его обязанности не входило предлагать снаряжение застрявшим в горах туристам, какими бы сексуальными они ни выглядели.

Она отнюдь не глупа! Послала ему стальной взгляд, но он постарался принять невинный вид.

— Послушай, — вздохнула Эми наконец, — должно быть, я произвела не то впечатление, когда наткнулась на тебя, увидев медведя.

— Наткнулась на меня?

Мэтт, не выдержав, рассмеялся.

— Ты пыталась врасти в меня.

— Именно! — сухо подтвердила она. — Но моя прогулка на свежем воздухе не включала попытки врасти в кого‑то.

— А включала она ночевку в горах?

Эми продолжала изучать его, размышляя так мучительно, что он буквально слышал запах перекалившихся шестеренок.

Он позволил ей сосредоточиться, а сам стал собирать хворост для костра. Небо из темно‑голубого стало непроглядно черным. Перейдя в центр поляны, Мэтт быстро и ловко разжег костер, после чего взял из грузовика палатку и спальный мешок, а также разорил переносной холодильник, вынув, слава Христу, банку «Доктора Пеппера», вяленую говядину, пакет с маршмеллоу и две бутылки воды.

— Солнышко, ужин готов, — объявил он, чем заслужил очередной стальной взгляд.

— Ах, черт!

Совершенно обычное явление для такой высоты: минуту назад было довольно тепло — и тут же наступил дикий холод. Мэтт подвинулся к огню и спутнице, которая стояла у костра так близко, как только могла, не опасаясь опалить ресницы. Луна еще не взошла, хотя немногочисленные звезды уже сверкали бриллиантами в огромном бездонном небе. В Чикаго такого не бывает!

Мэтт невольно залюбовался небом.

Эми протянула руки к огню. Вряд ли ее топ может служить защитой от вечернего ветра. Доказательством служили затвердевшие соски, натянувшие тонкий трикотаж. Заманчивое зрелище!

Но он направился к грузовику, достал второй свитер и швырнул ей.

— Что это?

— Способ согреться.

— Спасибо.

Она смотрела на свитер, как на свернувшуюся кобру.

— Очень помогает, если надеть, — посоветовал он.

— Носить свитер парня… это всегда предполагает… нечто…

— Что именно?

Эми не ответила. Мэтт подбросил в костер еще один сук. К этому времени она уже дрожала.

— Это всего лишь свитер, Эми, не кольцо. И от тебя не требуются обеты. А вот «Доктора Пеппера» я тебе не предлагаю.

Она фыркнула и без дальнейших комментариев натянула свитер, в котором почти утонула. Накинула капюшон на голову, до половины закрыв лицо.

— Спасибо.

Ему бы следовало заткнуться и не отвечать, но он не выдержал:

— Чисто из банального любопытства: объясни, чего, по‑твоему, я ожидал взамен?

Она ответила долгим красноречивым взглядом, и он снова задался вопросом, какие же кретины встречались ей в жизни?

— Брось! — отмахнулся он. — За свитер? То есть все могло быть, поделись я с тобой «Доктором»… или спаси от медведя.

Она улыбнулась! В самом деле улыбнулась! Чудесной улыбкой, добавившей сияния ее глазам, и Мэтт улыбнулся в ответ.

— Кто же сказал тебе, что парень требует секса за то, что отдал свой свитер?

— У парней всегда одно на уме.

Несколько секунд Мэтт переваривал сказанное, одновременно занимаясь установкой палатки. Под конец он бросил туда спальный мешок.

— Иногда мы думаем и о еде, — выговорил он наконец.

Эми расхохоталась, и Мэтт почувствовал себя так, словно выиграл в лотерее. Подкатив ногой бревно поближе к огню, он жестом велел Эми сесть. Она послушалась, и он протянул ей вяленую говядину и пакет с пастилками.

— Ужин чемпионов. Какое блюдо желаешь первым?

Подумав, она открыла пакет с пастилой.

— Жизнь коротка. Сначала десерт.

— Мне нравится ход твоих мыслей.

Он поворошил костер, откатил в сторону два горящих бревнышка. Любимое блюдо — жаренные на огне пастилки маршмеллоу.

Найдя две тонких палочки, он дал одну Эми.

Она насыпала ему горсть маршмеллоу. Посмотреть на них со стороны, так просто голубки!

Несколько минут оба молчали. Эми задумчиво смотрела в огонь.

— В такой обстановке так и тянет рисовать, — тихо обронила она.

— Погоди… неужели выдаешь столь личную информацию?

Она закатила глаза.

— Я же не асоциальная идиотка! И вполне могу общаться на уровне общей беседы.

— Но рисование для тебя — не просто способ провести время, — заметил он.

— Верно, — кивнула она.

Нет, он все‑таки сорвал джекпот в лотерее!

— А ты рисуешь? — неожиданно спросила Эми.

Неужели ищет точки соприкосновения? Он бы и рад ей помочь в этом, но вряд ли выйдет.

— Рисую цифры. В отчетах, — пояснил Мэтт, подув на пастилку, прежде чем сунуть ее в рот. — Это у меня прекрасно выходит. Но и только. Однако я нахожу здешние места вдохновляющими. А что ты рисуешь?

— По большей части пейзажи. Хотелось бы нарисовать силуэты деревьев на фоне темного неба. Или водопады, которые я видела по пути сюда. До сих пор до меня доносится их шум.

— Да, здесь тают более шестидесяти ледников. Не говоря уже о сильных дождях в этом году. Вся эта вода день и ночь несется к морю.

Эми вручила ему очередную пастилку, и их пальцы соприкоснулись. У нее перехватило дыхание, и Мэтт почувствовал это. Она принялась сосредоточенно жарить маршмеллоу. Сунула в рот и облизала пальцы. Он пытался не смотреть, иначе она посчитает, что права и парни действительно думают только об одном. О Иисусе! Она сосет палец!

У Мэтта вырвался абсолютно непроизвольный стон. Эми подняла голову.

Он встретил ее взгляд, и хотя не понял выражения глаз, все же она не выглядела недовольной или рассерженной. На мгновение прикусила губу, и ему вдруг показалось, что невыносимая жара вытеснила весь холодный воздух.

Удушливая жара. Но черт его побери, если он собирается что‑то предпринять! Как бы она ни была красива в отблесках огня, он знал, что любая попытка обнять ее положит конец дружбе, которая могла бы завязаться между ними.

Но Эми продолжала смотреть на него так, словно никогда не видела раньше. Неожиданно они оказались так близко друг к другу, что их бедра соприкоснулись. Его руки так и тянулись к ней, но он вынудил себя не шевелиться. Не шевелиться!