Джессика Соренсен - Спасение Келли и Кайдена (ЛП)

— Да, именно так. Драка – это не приемлемо. Тебе повезло, что Калеб в порядке. Хотя он все еще решает, выдвигать ли против тебя обвинения. Отец пытается договориться с ним.

— Что? — такое чувство, словно тысяча острых, как бритва, иголок прокалывают мою кожу. — Почему?

— Потому что мы не собираемся позволять тебе спускать репутацию семьи в канализацию из-за твоей никчемной жизни. И постараемся уладить все, как можно тише.

— Так вы подкупите его деньгами, — произношу я сквозь зубы. Ебать. Я хочу ударить что-нибудь, двинуть кулаком в металлическую стену, разбить костяшки пальцев, и смотреть на то, как они кровоточат. Не хочу, чтобы отец разбирался с этим. Не хочу быть чем-то ему обязанным. Он будет трясти этим над моей головой всю оставшуюся жизнь. Твою мать. Все слишком запутанно.

— Да, деньгами, — она открывает сумочку и вытаскивает косметичку. — С трудом заработанными деньгами твоего отца, которому ты должен быть очень благодарен.

— Пускай Калеб выдвигает обвинения. — Меня правда это больше не заботит. Почти каждая частица во мне умерла, а то что еще живо, лишь жаждет очередного надреза. — Мне плевать. Так будет лучше, нежели позволить отцу заплатить ему.

Она смотрится в зеркало, поджав губы, а затем закрывает косметичку.

— Ты такой неблагодарный. — Она направляется к двери, впиваясь каблуками в грязный линолеум. — Ты самый вредный ребенок в мире. Даже твои братья не создавали мне таких проблем.

Потому что они не спасались от бури и ушли еще до появления торнадо.

— Я не ребенок. — Поворачиваюсь на бок и закрываю глаза. — Я вообще никогда не был ребенком.

Стук ее каблуков прекращается. Она ждет, рассчитывая на то, что я продолжу говорить или сама хочет что-то сказать, но затем стук возобновляется и вскоре она выходит в коридор. Я позволяю действию таблеток охватить меня и затянуть в темноту. Последнее что вижу, прежде чем отключиться это самая красивая голубоглазая шатенка, которую я когда-либо видел. Единственная девушка, завладевшая моим сердцем, и я из последних сил держусь за ее образ. Иначе, я наверное, просто потерял бы желание дышать.

Келли

— У меня вопрос, — говорю я Люку. Мы стоим перед входом на маленький каток, собираясь покататься на коньках, причем никто из нас не делал этого прежде (об этом мы признались друг другу в машине, когда ехали сюда). Каток не слишком заполнен, есть несколько пар, катающихся на льду и держащихся за руки, а в центре девушка, учащаясь катанию. — Что случилось на паре профессора МакГеллона?

Люк качает головой, проводя рукой по своим коротким каштановым волосам.

— Разве Сет еще не рассказал тебе?

Я наклоняюсь, чтобы затянуть шнурки на коньке.

— Он сказала по телефону, чтобы я спросила у тебя.

Он закатывает глаза, пока я поднимаюсь.

— Ты действительно хочешь это знать?

Я колеблюсь из-за предостережения в его голосе, но решаюсь побыть немного сорвиголовой и киваю.

— Да. Наверное.

— Меня поймали занимающимся... кое-чем в кабинете. — Он решается выйти на каток, и наступает на кончик конька так, что лезвие режет лед. — С девушкой.

Черт бы побрал Сета и его потребность вытолкнуть меня из зоны комфорта. Я краснею, но делаю вид будто это из-за холода, подкрепляя это дрожью.

— Это был профессор?

Он идет вперед, с дрожащими коленями, и медленно движется в середину катка, где вращается девушка с руками над головой.

— Нет, Сет.

Я, держась за стену, выхожу на лед, и решаю сменить тему прежде, чем мои щеки воспламеняться.

— Значит, вот люди занимаются, чтобы взбодриться? — Расставив руки в сторону, чтобы сохранить равновесие, двигаю ногами по катку.

Люк разводит руками в сторону, и сгибает колени, пока катится на коньках как-то зигзагообразно.

— Так я слышал, — отвечает он и двигается к стене, при этом спотыкаясь.

— От кого? — цепляюсь за бортик для поддержки, а колени начинают дрожать, и я остаюсь там на некоторое время, чтобы позволить бедным людям позади меня кататься.

Он ухмыляется, когда его ноги разъезжаются на льду.

— От цыпочки, что я подцепил прошлой ночью. Она настаивала на том, что мы просто обязаны покататься на коньках.

Я делаю глубокий вдох и сопротивляюсь румянцу, расползающемуся по щекам.

— Тогда почему ты не привез ее сюда?

Он посмеивается.

— И что бы в том было веселого? Мне нравится тусоваться с тобой, Келли. Это расслабляет.

Он двигает ногами по льду и пытается катиться назад, но спотыкается и врезается спиной в стену. Он вскидывает руку и хватается за пластмассовый бортик.

— Ты в порядке? — я сдерживаю смех, пока он таращиться на меня широко открытыми глазами.

— Думаешь это смешно? — Он подгибает ноги, а после, с явно нарушенной координацией катиться ко мне, размахивая руками.

Я душу смех внутри себя, двигая ногами взад и вперед, чтобы уйти от него.

— Мне казалось, что футболисты должны быть более скоординированы.

Его губы искривляются в улыбке, и он подмигивает мне.

— На траве, Келли. Футболисты не проводят кучу времени на льду.

— Как насчет балетной студии, — дразню его. — Я слышала, что вы, ребята иногда любите покружиться на носочках (я делаю воздушные кавычки и улыбаюсь) в "спортивных целях".

Он качает головой, сдерживая усмешку.

— Знаешь, Кайден прав на счет тебя. Ты можешь быть дерзкой, когда хочешь.

Мое сердце падает куда-то вниз и выражение лица Люка меняется. Мы стоим, не двигаясь, а мои мысли уплывают к Кайдену.

Я ковыляю к воротам, чтобы сесть на скамью.

— Думаю, мне нужен перерыв. Я не очень хороша в этом, — говорю я, меняя тему.

— Я тоже. — Люк катится к выходу, и лезвия его коньков скрипят напротив резинового порога, когда он следует за мной. Он садиться рядом и вытягивает ноги перед собой.

Какое-то время мы сидим в замешательстве, наблюдая за другими, как они смеются, улыбаются, веселятся. Похоже, они отлично проводят время, и я завидую им. Мне тоже хочется веселиться, вместе с Кайденом. Я хочу, чтобы он был здесь, со мной.

— Ты слышала что-нибудь от него? — Невзначай спрашивает Люк, глядя на каток.

Смотрю на него, морща лоб.

— От кого? От Кайдена?

Он кивает головой один раз, не смотря на меня.

— Да.

Я выдыхаю, и перед лицом образует облако серого дымка. Хоть каток и крытый, тут все равно холодно так же, как и снаружи. На мне куртка и перчатки, на голове шапка, и все равно я продрогла до костей. Или, возможно, этот холод из-за поднятой темы.

— Нет, — бормочу я, зацепившись взглядом за молодую пару, катающуюся рука об руку. Они выглядят счастливыми, и если смотреть довольно долго, я могу представить вместо их лиц наши с Кайденом. — Я ничего не слышала, кроме последней сплетни от моей мамы.