Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад

— Та, что руками машет? — спросил Ридж.

— Нет, другая.

— Думаешь? Не похоже. Я слышал, до падения она сумки своих одногруппниц таскала. Слабая девочка, даже воспользоваться связями семьи не могла, чтобы дать отпор, — без капли жалости, даже с неприязнью высказался воздушник.

— Обычно я в таких вещах не ошибаюсь, — холодно заметил Клайм.

— Что ж, посмотрим. — Ридж сложил руки на груди.

Время шло, одна из девушек разошлась не на шутку, ей нужен был лишь повод, малейшая провокация, чтобы распустить руки.

— Ты еще не начал сомневаться?

— Нет.

— Пока все складывается совсем наоборот. Даниэль, что думаешь? — спросил Ридж. Студентка повыше развернулась, собираясь уйти, а вторая неожиданно схватила ее за волосы. — О-о-о-о! Вот же! Как же ее голову крутануло!

— Я же говорил, — сказал Клайм. — Она сдерживалась с самого начала.

Рывок за хвост стал последней каплей последней каплей. Пощечина была резкой, с разворота, так что напавшую мотнуло, и она рухнула наземь, изумленно ощупывая лицо. Оставшаяся на ногах студентка потрясла ладонью, будто пытаясь потушить невидимые языки пламени, и, поправив волосы, ушла прочь, двигаясь как взведенная пружина.

— Тебе повезло.

— Как и всегда, когда я оказываюсь прав.

— Ладно-ладно. — Ридж примирительно поднял руки вверх. — Но это было… Жарко? Такой удар.

Губы Даниэля дернулись. Некромант проводил взглядом спину Райалин, пока она не скрылась, повернув за угол.

— Возможно ли так измениться после потери памяти? — внезапно спросил он, отворачиваясь от окна.

— Неужели она тебя заинтересовала? — Взгляд Риджа зажегся.

— Вряд ли это заинтересованность. Любопытство. Занимательно следить за ее метаморфозой, — задумчиво ответил некромант.

— Не переусердствуй, — бросил Клайм, возвращаясь к своему чертежу.

— Как получится. — Даниэль распрямился, и на миг у его тела вспыхнула красным магия смерти.

— Ты куда? — вдогонку спросил Ридж.

— Прогуляюсь.

— Ха. Понятно. — Маг воздуха догадливо улыбнулся. Когда дверь за некромантом закрылась, он повернулся к другу и спросил: — Какие прогнозы? Как скоро ему надоест?

— Не знаю. Мне все равно.

— Клайм, ты жуткий зануда. Живыми людьми интересуешься? Или только артефактами? Наверняка ты и с девушкой ни разу не был.

Старая провокация Риджа не сработала, и, не дождавшись ответа, воздушник заявил:

— Два дня максимум. И он забудет, как она выглядит.

Мною овладела ярость — жаркая и безумная, что застилала глаза красной пеленой. Я шла вперед, не разбирая пути, просто двигалась, чтобы хоть немного прийти в себя.

Тихое утро, занятия, где магистры завалили меня дополнительными заданиями, и разговор с сестрой Конкордии, на который я согласилась. Ранее, перебрав все события первого дня, я осознала, сколько ошибок наделала.

«Надо отнестись серьезнее. Из-за своей гордости и неосторожности ты подведешь себя и родителей», — звучал голос разума. Я пыталась восстановить цепочку воспоминаний перед исчезновением там и появлением в магическом мире, но все было тщетно. Под конец голова нещадно болела, словно по ней слабо, но мучительно и непрерывно стучали молоточком. Я хваталась за виски и лежала, свернувшись клубочком на кровати, пока боль не ослабевала.

Моя копия оставалась для меня темной загадкой, обшарив ее комнату я не нашла ничего, кроме учебных принадлежностей, одежды, книг и украшений. Отыскать бы, что-то наподобие записной книжки. Пусть там не будут расписаны все дневные события, но даже крупицы личной информации помогут мне. В предсмертной записке Конкордия просила никого не винить, но ведь ее могли заставить это написать. Разве не должно послание молодой девушки быть более эмоциональным, кричащим о том, что толкнуло ее на этот шаг?

«Если мы с ней хоть капельку похожи, то она совершила прыжок не по своей воле», — решила я после долгих мучительных размышлений.

Но моего намеренья поступать иначе не хватило. После первой же провокации и оскорблений, нервы дали сбой. Ладонь до сих пор жгло после пощечины.

Это все равно что пытаться себя перекроить. Никогда не думала, что быть другим человеком так сложно. Моего поступка никто не видел, и Карлет не расскажет о своем унижении. Но с каждой нападкой, с каждым обидным словом я понимала, что не смогу… Не смогу терпеть или таиться, не смогу играть роль жертвы. И это распаляло мою ненависть и гнев еще больше, словно хлесткий порыв ветра — и без того пылающий огонь.

Я шагала быстро, но тихо, и когда, выскочив из-за угла, наткнулась на ничего не замечающую парочку, замерла, словно закостенела.

— Ты меня избегаешь? — Незнакомка действовала смело, расстояние между ней и некромантом просто кричало об их близости.

Они меня не заметили. Надо уйти.

— Нет. Но я ненавижу, когда меня отвлекают. Поэтому исчезни. — Лефевр склонил голову, его тягучий ленивый голос, словно радиоволны, доносился до меня.

— Даниэль! — Когда некромант решил отстраниться, девушка порывисто схватила его за руку. — Почему ты так со мной?

Я увидела высокую девушку с длинными стройными ногами и почти черными волосами, спускающимися до самой талии. Голос показался показался приятным, а чувства, которые в нем звучали, вызывали мурашки.

Эмма, уходи…

— Ивонна, прекращай свои игры, — ответил голос, твердый как сталь. Глубокий вздох, и Лефевр добавил: — Я знаю, ради чего ты стараешься, и это выводит меня из себя. — Наступила звенящая тишина, и некромант, отцепив руку девушки, бросил: — Мне пора.

— Куда?! — Ивонна шагнула вслед за ним.

Стоило взгляду некроманту коснуться меня, как парень резко остановился.

Мое сердце билось, резко и быстро, как стучат по клавишам клавиатуры, когда набирают текст. Бедро вновь зачесалось, а лицо невольно запылало.

Не смотри на меня! Хватит!

— Уже никуда. — Уголок губ дернулся, намекая на усмешку. Некромант глядел на меня слишком долго, чтобы это было случайностью.

Я или сходила с ума, или в воздухе снова плескались искры. Нечто не такое яркое, как бенгальские огни, но такое же прекрасное…

Хватит! Эмма!

И я вспомнила наши встречи — первую, вторую — и унизительное падение. Лефевр лишь издевается надо мной, как и все в этой академии.

Ладонь вновь запылала, будто я всего секунду назад дала пощечину.

«Я не буду пятиться и отступать. Такой, как ты, не испугает меня».

Поджав губы, я пошла вперед, собираясь пройти мимо.

Расстояние сокращалось, звук моих шагов разносился одиноким эхом, а на лице некроманта не дрогнул ни один мускул, и это лишало меня самообладания. Но ярость брала свое и ослепляла, поэтому нерешительность осталась глубоко в душе.