Петр Киле - Утро дней. Сцены из истории Санкт-Петербурга

П е т р
Я видел сон, ужасный и предивный.
Послушайте. И надо б записать.
Актерам бы сыграть его на сцене.
Изрядная комедия, поди.
Мне тяжело. И вот, кажись, я умер.
Душа оставила больное тело
И вознеслась - до потолка, до звезд,
Как светом все пронизало вокруг,
Прозрачно чистым, благостным и нежным,
Какого же в природе не бывает.
Меж тем я падал в бездну, в ад кромешный.
"Пожалуй, - думаю. - Куды деваться?
Из венценосцев мало кто не грешен".
Два ангела, в полете уносясь,
Заспорили сердито меж собою,
С изрядной спесью, о душе моей.
Один из них надменный и лукавый,
Другой велеречивый, как монах...
Однако ж я не сгинул в ад кромешный.
В сияющих лучах возник апостол,
Тот, кто хранит ключи от Рая в небе.
Архангел Михаил призвал его
В посредники, мол, пусть старик рассудит,
Насколько справедлива та молва:
"Антихрист!" - говорят о нем монахи.
А царь он православный, Бога чтит;
В церковных песнопеньях царский голос
Слышней и искреннее всех звучит...
Тут дьявол выступил не без усмешки:
"Но чтит он и языческих богов;
В особенности Вакха обожает,
Венеру - тож". -"Что за беда? - сказал
Святой отец. - Коли силен он в вере.
В забавах кто не грешен на Земле?"
"Да он прелюбодей; убийца тоже;
Все заповеди много раз нарушил", -
Злорадствовал с усмешкой дьявол.
"В полунощном краю возвел он город,
Что именем твоим ведь освящен -
Как Парадиз земной", - архангел вспомнил.
"О том я ведаю. Теперь вполне
Признал того, о чьей душе меж вами
До срока явно разгорелся спор", -
Апостол Петр воззвал с мольбою к Богу:
"Всевышний! Царь, твой самый верный раб,
Творенью твоему дивясь всечасно,
Замыслил он свой край преобразить
Ремеслами, торговлей, просвещеньем,
Создать породу новую людей,
С твоею помощью, тебе во славу!
Он занемог от тяжкого труда
Строителя судов и государства
В начале новых, небывалых дел.
Слаб человек. Но дух его не сломлен.
Пусть встанет вновь, свободен и могуч".
И тут в глаза ударил солнца луч.
Здоров я. Катерина, друг сердечный,
Пора мне на театр военных действий.
( Уходит, и все за ним .)

А л е к с е й
Послушайте, вы - Ягужинский, знаю.

1-й г о н е ц
Да, государь царевич, это я.
Приветствую я вас с победой оной!

А л е к с е й
Его величество прислал письмо.
В нем нет подробностей, одна лишь радость,
С которой поспешил он поделиться.
Из вашей ведомости я узнал,
Что войско наше вел сам государь
В сраженье. Где фельдмаршал Шереметев?
И где король? Он шел ведь на Москву.

1-й г о н е ц
То Карл лишь заявил на всю Европу,
А до Москвы ему же не дойти:
Увяз в болотах, пропитанья нету, -
Увозим мы, иль предаем огню,
И стычками изводим постоянно.
И вот из Риги Левенгаупт вывел
На помощь королю большой обоз,
С конвоем в целый корпус, что прознали,
Настигнувши их летучим мы отрядом.
Сил вдвое меньше, но и дать обозу
Случиться с Карлом ведь нельзя никак.
И тут за дело взялся государь
И, вместо мелких стычек, дал сраженье,
Как истый полководец и солдат,
Поди, впервые сам на поле брани
Носясь, как Марс, как Божия гроза.

А л е к с е й ( усаживаясь в карете )
Его ж могли убить? Ведь он не бог!

Зачем царю все самому-то делать?
Того же требует он от меня.
Вот приказал мне рекрутов набрать
В Преображенский полк, где сам полковник.
Всех осмотреть и каждого, как он
То делает, мне не досуг, да лень, -
Отправил скопом всяких, чтоб скорее
Лишь отвязаться.

О т е ц Я к о в
Ну и угодил
В беду.

А л е к с е й
Худых я рекрутов прислал!
А коли добрых нет? И я ж повинен
В безделье, как в измене.

О т е ц Я к о в
То-то ты
Так испугался гнева государя
И бросился за помощью к мадам, -
У пленницы, поди, искать защиты.

А л е к с е й
А что? Заступницей ей быть приятно,
Особенно за сына у отца,
Пребудя в фаворе. Она умна.

О т е ц Я к о в
Да от ума ее тебе же горе.
Вот Анна Монс могла царицей стать,
А счастья своего и не постигла;
Синицу ей подай, когда журавль
Гнездо ей свил...

А л е к с е й
Ужели бы женился?

О т е ц Я к о в
Зачем же матушку твою отправил
Он в монастырь?

А л е к с е й
А Анна Монс влюбилась
В кого-то?

О т е ц Я к о в
Шашни строила со всеми,
Как блудница, не ведая о счастье,
Какое привалило ей, как в сказке.

А л е к с е й
А что и матушка не ведала?
Боюсь, и я не ведаю, наследник,
Когда одна лишь мысль: его ж могли
Убить, - меня надеждой взволновала
До слабости в коленях и в уме?
Да это ж грех. А в том кому признаюсь,
Чтоб душу облегчить и Бог простил?