Алексей Николаевич Толстой - Петр Первый

— О! Хорошие вести, я догадываюсь…

Доскакавший первым казачий хорунжий с ходу слетел с седла и, задрав черную бороду к царю Петру, гаркнул:

— Комендант Нарвы генерал Горн отдал шпагу…

— Превосходно! — воскликнул Огильви и рукой в белой лосиной перчатке изящно указал Петру Алексеевичу: — Ваше величество, извольте проследовать, город ваш…

Петр стремительно вошел в сводчатую рыцарскую залу в замке… Он казался выше ростом, спина была вытянута, грудь шумно дышала… В руке — обнаженная шпага… Взглянул бешено на Александра Даниловича, — у него на железной кирасе были вмятины от пуль, узкое лицо осунулось, волосы потные, губы запеклись; взглянул на маленького Репнина, сладко улыбающегося глазами-щелками; взглянул на румяного, уже успевшего хватить чарку вина полковника Рена; взглянул на генерала Чамберса, довольного собой, как именинник.

— Я хочу знать, — крикнул им Петр Алексеевич, — почему в старом городе до сих пор не остановлено побоище? Почему в городе идет грабеж? — Он вытянул руку со шпагой. — Я ударил нашего солдата… Был пьян и волок девку… — Он швырнул шпагу на стол. — Господин бомбардир поручик Меньшиков, тебя назначаю губернатором города… Времени даю час — остановить кровопролитие и грабеж… Ответишь не спиной, головой…

Меньшиков побледнел и тотчас вышел, волоча порванный плащ. Аникита Репнин мягким голосом сказал:

— Неприятель-то пардон весьма поздно закричал, того для наших солдат унять трудно, так рассердились — беда… Посланные мной офицеры их за волосы хватают, растаскивают… А грабят в городе свои жители…

— Хватать и вешать для страха!

Петр Алексеевич сел у стола, но тотчас поднялся. Вошел Огильви, за ним двое солдат с офицерами вели генерала Горна. Стало тихо, только медленно звякали звездчатки на шпорах Горна. Он подошел к царю Петру, поднял голову, глядя мимо мутными глазами, и губы его искривились усмешкой… Все видели, как сорвалась со стола, с красного сукна, сжалась в кулак рука Петра (Огильви испуганно шагнул к нему), как отвращением передернулись его плечи, он молчал столь долго, что все устали не дышать…

— Не будет тебе чести от меня, — негромко проговорил Петр. — Глупец! Старый волк! Упрямец хищный… — И метнул взор на полковника Рена. — Отведи его в тюрьму, пешим, через весь город, дабы увидел печальное дело рук своих…

Последователи патриарха Никона и проведенной им в 1553 году церковной реформы.

То есть: mein Herz — мое сердце.

Ям — постоялый двор; отсюда — ямщик.

Четыре рубля пятьдесят копеек.

Яков Бема и Христофор Бартута — авторы мистических сочинений.

Описываемое здесь произошло в 1694 году, в Москве.

Лейбниц Готфрид-Вильгельм — знаменитый немецкий философ, математик, физик, историк и дипломат.

Война за испанское наследство.

Тарабарский язык, употреблявшийся владимирскими офенями, раскольниками, иногда и разбойниками; слова говорились навыворот.

То есть при Степане Разине.

Пытка, которой подвергали должников, покуда не заплатят.

Шлейфами.

Торговые агенты правительства из богатых купцов.

Чин, соответствующий контр-адмиралу.

Цезарцы — австрийцы; Евгений Савойский — австрийский полководец; Семиградская земля, или Трансильвания, — восточная часть Румынии; Морея — южная часть Греции.

При Иоанне Грозном крымцами была сожжена Москва и около полмиллиона человек убито и уведено в плен.

Герцог Голштейн-Готорбский, Фридрих IV, женатый на сестре Карла XII; герцогство Голштинское граничит с Данией.

То есть в Стокгольм.

Вдова царя Ивана.

Лангзам — по-немецки — медленно.

В будущем — императрица Анна.

Милостивых.

Григорий Талицкий — раскольник, «книгописец», автор «тетрадей», в которых Петр I назывался «антихристом»; казнен в 1700 году.

Эскуриал — замок, резиденция испанских королей, близ Мадрида.

Народное ополчение, созываемое польским королем с согласия сейма, на случай войны.

Стена.