Лоран Гунель - Философ, которому не хватало мудрости

Кракюс аккуратно положил карту в карман униформы, в то время как его товарищи вновь завели свои обычные надоевшие песни.

— Хватит! Надоело! Вот уже четыре дня, как мы поем. Я больше не могу, — сказал Марко.

Но тем не менее присоединился к остальным. Кракюс был неумолим на этот счет. Никто не знал, где именно живут дикари. Чужаков, незаметно проникающих на их территорию, они считают врагами. Пение же повсюду считалось знаком мирного визита и помогало уберечься от стрелы в спину.

Кракюс обернулся. Его клиент с растерянным видом тяжело продвигался вперед. Хорошо еще, что не упал, сказал он себе. Содержимое рюкзака Сандро распределили между остальными, скрипя зубами те взвалили его себе на плечи. Вот уже два дня Сандро одолевала странная болезнь. Годи подумал было, что у него приступ малярии или лихорадка денге. В конце концов, возможно, это были последствия стресса. Некоторых путешественников начинало мучить ощущение, что они — пленники джунглей, да плюс еще жара и постоянно грозящая опасность. Каждый нервничал по-своему. Это называлось «острая бредовая вспышка». Люди могли начать делать все, что угодно, совершенно непроизвольно. Могли впасть в детство, и тогда их приходилось кормить с ложечки. Есть множество способов ускользнуть от действительности, ставшей невыносимой.

Бедные людишки, сказал себе Кракюс. Оказавшись среди дикой природы, большинство современных людей прожили бы не дольше, чем йоркширский терьер, привыкший сидеть в гнездышке из розового шелка.

А если проблема Сандро в другом? Чем ближе он к цели своего путешествия, тем сильнее обостряется его болезнь. Но Кракюс не жаловался. Это позволит ему все взять в свои руки. Отказ клиента от убийства индейцев лишал его хорошего заработка, о котором он уже было размечтался. Недомогание Сандро приведет к тому, что тот доверит ему руководить операцией. Сделать людей несчастными, должно быть, не так уж сложно. Разве не зря его прозвали занудой, когда он был мальчишкой? Конечно, контракт не принесет такой прибыли, как если бы речь шла об уничтожении, но это все же лучше, чем гонорар за сопровождение. Он сделает все, чтобы показать себя необходимым, а там уж поднимет цену. Этот преподаватель факультета должен неплохо зарабатывать. У американца должны водиться деньжонки.

Кракюс вспомнил их первую ночь в джунглях. Они уже глубоко заснули, и тут Сандро напугал их до смерти: он внезапно завыл, разорвав ночную тишину. Мужчины тут же вскочили, резко пробудившись, и бросились к оружию. И за долю секунды уже были готовы к атаке, ружье к щеке, глаза обшаривают темноту.

— Что случилось? — крикнул Кракюс, держа палец на курке. — Что происходит?

— Там, — ответил Сандро, протягивая руку.

— Что?

— Глаза… Я видел глаза…

Кракюс направил фонарь в указанном направлении и обшарил местность. Ничего.

Все настороженно молчали, готовые действовать. Напряжение было огромно.

— Глаза человека?

— Не знаю…

— Какие это были глаза? — спросил он, нервничая.

— Блестящие.

— На какой высоте?

Сандро заколебался.

— Трудно сказать, метров десять… Приблизительно так, — сказал он, — показывая рукой высоту метров в пять.

— Приготовиться, это ягуар.

— Ягуар…

Из предосторожности они выставили посты, чтобы спокойно доспать эту ночь, но заснуть никому не удалось.

Кракюс сунул руку в рюкзак, достал карту и компас, сверился со своими отметками, поскольку у него зародилось сомнение. Нет, все нормально, они на верном пути.

Они уже приближались к цели, как вдруг Сандро рухнул на землю. В полуобморочном состоянии он изо всех сил старался подняться. Мужчинам пришлось по очереди нести его. К счастью, через полчаса команда прибыла в деревню.

Кракюс был напряжен, хотя оснований для этого не было.

Первым их заметил ребенок, игравший на стволе упавшего дерева. И пустился бегом, чтобы предупредить взрослых.

Деревня располагалась у ручья, в центре стояла малока, огромная хижина из бамбука, в которой туземцы спали все вместе. Постройки остались неизменными с прошлого года. Только растительность подросла так, что место казалось другим. Но атмосфера не изменилась, было тихо и как-то тревожно. Впечатление было такое, будто жизнь протекает здесь в замедленном темпе. А запах остался прежним: смесь горелых поленьев и сушеной маниоки.

Индейцы почти не обрабатывали жилую зону, и свет здесь был ясным, но бледным, словно идущим через фильтр. Это напоминало фильм Дэвида Хамильтона [3] Франко-британский фотограф и кинорежиссер. . Они заметили несколько женщин, которые хлопотали у костра — медленно и спокойно.

Индейцы узнали Кракюса и позволили ему войти на их территорию.

Он решил разбить лагерь немного в стороне, на входе.

— Вода здесь будет чище… — пояснил он Альфонсо.

Он с товарищами построил три хижины, одну для Годи, для которого изоляция была почти жизненной необходимостью, другую для Сандро, третью для Марко, Альфонсо и себя самого. Строительным материалом послужили ветви деревьев и кустарников, крышу и стены сделали из листьев пальмы тулуриса, наложенных друг на друга. Пол кое-как смастерили из стволов вассаи.

Они уложили Сандро в гамак, повешенный в его жилище. Кракюс дал ему немного воды, затем уселся на бревно рядом с ним. Остальные ушли.

Это хорошо, что Сандро болен, сказал он себе, но нужно, чтобы он остался в живых.

Он чиркнул спичкой, и маленькое желто-синее пламя на миг осветило хижину. Он поднес сигарету к огню.

Годи прописал клиенту покой и отдых. Сейчас это уже возможно.

Кракюс глубоко вдохнул. Хижина пахла зеленым лесом.

Путешествие оказалось трудным для всех. Клиент теперь спал глубоко, длинные, слегка вьющиеся взъерошенные каштановые пряди падали ему на лицо, оно было спокойным. Во сне его черты казались ангельскими, но когда он просыпался, постоянно нахмуренные брови придавали ему недовольный вид. Только яркие темно-синие глаза могли оживить это угрюмое лицо.

Вдалеке слышалось пение индейцев, и Кракюс представил себе, как они собрались вокруг костра, выполняя какой-то из своих многочисленных обрядов.