Роберт Гринвуд - Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

Вне этих сугубо специальных интересов жизнь казалась им скучноватой.

«Чего им нехватает?» — удивлялся мистер Бантинг. Чувство скуки было незнакомо ему. Он вдвое старше своих сыновей, полон сил и находит жизнь весьма интересной. Мистер Бантинг барабанил пальцами по оконной раме и смотрел на садовую лужайку — надо подрезать газон и пройтись по нему с катком. Крису и Эрнесту вряд ли придет в голову заняться этим. По лужайке бегал дрозд — пробежит и остановится, нагнув голову набок и будто прислушиваясь. «Неужели червей слышит?» — подумал мистер Бантинг, увидев, как дрозд в мгновение ока выхватил из травы червяка. Дрозд побежал вдоль бордюра из лобелии, остановился послушать, засеменил дальше, вернулся и снова прислушался. «Еще один на примете, — подумал мистер Бантинг уже окончательно заинтересовавшись. — Его не проведешь, жулика. Ага!.. Нет, не вышло!»

— Обедать! — провозгласила Джули. — Папа, но стой у окна, ведь ты без воротничка. Как это некрасиво!

— Не следует забывать, — с напускной строгостью сказал Крис, — что мимо окна может пройти какая-нибудь фифочка из подружек нашей Джули, и вдруг увидит тебя в таком виде!

Джули показала ему язык.

— Довольно, довольно, — остановил их мистер Бантинг. — Не ссорьтесь. Давайте обедать.

Вся семья села за стол, собираясь пообедать не торопясь и со вкусом. Их трудовой день был закончен.

— Кто такие поселились в «Дерридине»? — спросил мистер Бантинг, разрезая жаркое.

— Он — чиновник гражданской службы, — с готовностью сообщила миссис Бантинг. — Я знаю это от миссис Оски, мы с ней сегодня встретились в мясной лавке. Она разговаривала с его женой.

— Гражданская служба! — сказал Крис. — Да ведь он работает на почте.

— А разве это не гражданская служба? — Ну, так говорится просто для шика. Он сортировщик, только и всего.

— Неужели им по средствам жить здесь? — сказал мистер Бантинг. — Мы и то из последних сил пыжимся.

— Килворт скоро совсем омещанится, — заявила Джули, вся передернувшись от вульгарности отца. — В «Уэнерли» поселились какие-то ужасные люди. Муж ходит на работу в комбинезоне.

— Как раз то, о чем я мечтаю, — сказал Крис.

— На жалованье механика в таком месте, не проживешь, — вступил в разговор мистер Бантинг, не упускавший случая лишний раз показать Крису всю несуразность его замыслов. — Держись за свой банк.

— У Криса комплекс комбинезона, — сказал Эрнест.

Мистер Бантинг не стал допытываться, что сие значит. Эрнест постоянно твердил о каких-то комплексах, но поскольку толковый словарь объяснял комплекс, как «совокупность чего-либо, составляющую одно целое», смысл его замечаний оставался для мистера Бантинга неясным. Но на этот раз он не был расположен вступать в спор с Эрнестом.

— Мэри, какой сегодня пудинг?

— Из манной крупы.

— Мой любимый, — объявил мистер Бантинг. — Ну, давайте тарелки.

— А все-таки Килворт омещанится, — стояла на своем Джули. — Вся приличная публика разъезжается отсюда. Я бы тоже хотела переехать куда-нибудь в другое место.

— Никуда мы не переедем, — твердо сказал мистер Бантинг. — Будем жить, где живем, и будем задавать здесь тон. (Получилось неплохо, но почему-то никто не засмеялся.) Старичок из «Манделэя» дал мне росток того самого плюща.

— Папа, какой старичок, — полковник? — вдруг оживилась Джули, — Я и не подозревала, что ты с ним знаком.

— Конечно, знаком. Разве он полковник? А я думал — какой-нибудь бывший бакалейщик или что-нибудь в этом роде.

— К кому я совершенно равнодушен, так это к полковникам, — высокомерно сказал Эрнест. — Большей частью безмозглая публика. Насколько я знаю, он играет на пианоле.

— А что в этом плохого? — спросил Крис.

— В пианоле? Бог мой, консервированная музыка!

— А тем не менее цена пианоле восемьдесят гиней, — сказал мистер Бантинг. — Тебе это нескоро будет по карману. И пластинки у него хорошие. Не то что фуги. Кому еще? — вопросил он, обводя всех глазами, точно аукционер, но не получил никакого ответа.

Ощущая приятную полноту в желудке, он поднялся из-за стола и расстегнул верхнюю пуговицу брюк. Это делалось всегда с известной нарочитостью, чтобы досадить Джули, которая, по его мнению, стала слишком уж церемонной за последнее время.

— Чай будешь пить, Джордж? Вот неуместный вопрос! Гораздо тактичнее было бы ничего не спрашивать, а просто принести чашку чая. В последнее время мистер Бантинг старался отвыкать от послеобеденного чая. К несчастью, он заранее объявил о своем намерении. В одном из номеров «Сирены» была статья по этому вопросу. Чай разжижает желудочный сок, утверждал анонимный эскулап, изо дня в день наставлявший читателей «Сирены». Вследствие этого желудочный сок не может оказывать должного действия на белки... На белки ли? А может быть, на углеводы?

Мистер Бантинг успел забыть доводы, приводимые против чая, но в то время они показались ему весьма убедительными. Ознакомление со статьей не подвигнуло его на решительный отказ от послеобеденного чая, но в сильной мере уменьшило удовольствие, которое он получал от этого напитка. Каждому, кто, подобно мистеру Бантингу, изучил свой организм с помощью «Домашнего лекаря», было совершенно очевидно, что воздействие чая на желудочный сок губительно.

— Мэри, если мне одному, то не надо, — твердо сказал он и, поднося зажженную спичку к трубке, услышал самый сладостный из всех домашних звуков — звон чайной посуды на кухне. Так и есть, она готовит чай. Превосходная женщина!

— Ну, Крис, — сказал мистер Бантинг, поставив чашку на стол и шумно вздохнув, —пойдем прогуляемся?

Крис уже успел переодеться и, стоя перед зеркалом в серых фланелевых брюках и спортивной куртке, смахивал щеткой воображаемые пылинки с плеч.

— Самый подходящий денек для загородной прогулки. Вспомним какой-нибудь из наших старых маршрутов. Посидим в лесу... А, Крис?

Крис ответил не сразу: — Ты меня извини, папа, но я уже сговорился с Бертом Ролло.

Мистер Бантинг заранее опасался, что его приглашение будет отвергнуто. А ведь не так давно он был героем в глазах Криса и авторитетом по всевозможным вопросам. Каждую субботу они гуляли за городом и беседовали по душам. Сплошь и рядом мистер Бантинг отправлялся на такие прогулки исключительно ради сына, не успев как следует отдохнуть и придти в себя после работы. И ведь прошло пе так уж много времени с тех пор, как они прекратились. Но Крис уже давно перестал ходить в ученическом кепи и коротких синих штанишках до колен. Он быстро вытянулся. Теперь Крис — щеголеватый банковский служащий, носит широкополую фетровую шляпу, складка на брюках у него тщательно отутюжена, и всякий раз, как отец почувствует потребность в его обществе, выясняется, что он уже условился встретиться с неотразимым Бертом Ролло.