Дэнни Уоллес - Человек-да

бы я состоял в организации взрослых скаутов — при условии, что таковая существует, — меня бы там за это

непременно наградили знаком отличия.

Затем я позвонил Уэгу.

— Уэг! Уэгги! Уэгги-да-да-да!

К сожалению, это говорил не я. Так Уэг предпочитает отвечать на телефонные звонки.

— Привет, Уэг... Я получил твое сообщение. И я не прочь как-нибудь выпить с тобой пива. Где и когда?

Предлагай.

— Круто... а давай сегодня?

— Не возражаю.

Ууух. Так, стоп. Я начал сознавать, что, машинально отвечая согласием на всякое предложение, я могу

угодить в весьма непростую ситуацию. Что делать, если Уэг предложит встретиться за чашечкой кофе в 4 часа

в Ковент-Гарден?

— Давай, может, в семь попьем пивка в пабе «Лошадь и конюх» ?

Слава Богу, что Уэг — мужик.

— По рукам.

Все шло как по маслу. Просто здорово.

Договорившись о встречах, я спустился к магазинчику на углу, чтобы купить молока и пару газет. Я уже

чувствовал себя так, будто заново родился на свет, очевидно, поэтому купил также баночку натурального

йогурта и свежевыжатый апельсиновый сок. Обычно, когда у меня такое настроение, я начинаю подумывать о

том, чтобы пойти в тренажерный зал или приобрести собаку и погулять с ней, — в общем, хочу заниматься тем, что делают пижоны из рекламных каталогов. Ничего подобного я давно уже не испытывал.

Вернувшись домой, я налил себе чаю, взял газеты, сел и посмотрел на часы. Полдень. До первой встречи еще

целых четыре часа. Можно расслабиться.

Но я не хотел расслабляться. Я хотел действовать. И на все соглашаться. Впрочем, еще успею, рассудил я.

Я начал листать «Гардиан»6, но потом понял, что обманываю себя, и взял «Сан»7. Мне было жаль, что я не

принадлежу к тому типу людей, которые сначала читают «Гардиан», а потом уж «Сан», но даже в детстве я

предпочитал сначала полакомиться шоколадным муссом, а потом уж принимался за здоровую пищу.

Я с интересом прочитал забавную статью про молодого шотландца, который пытался в бурю запустить

воздушного змея и в результате пролетел вместе с ним три четверти мили. Потом перевернул страницу и на

следующей, в верхней ее части, увидел в рамочке...

У ВАС ЕСТЬ ИЗОБРЕТЕНИЕ?

Мною овладело возбуждение. Нет, по сути, изобретения у меня нет. Я вообще никогда ничего не изобретал.

Но это крошечное рекламное объявление предоставляет мне шанс.

Возможность попробовать себя в чем-то новом. Я мог бы что-нибудь изобрести! Может, для того и я родился!

Чтобы стать изобретателем!

Я вырвал из газеты объявление и заново его перечитал. Эту рекламу поместил американский институт по

вопросам патентного права и права товарных знаков, предлагавший начинающим изобретателям помощь в

продвижении их блестящих идей. То, что надо! Осталось только позвонить им и попросить, чтобы прислали

информационные материалы. Что я и сделал. Меня заверили, что материалы сейчас же отправят, и спустя пять

минут я уже вновь мог расслабиться.

Я дочитал «Сан», взял «Гардиан», опять положил и решил, что отправлюсь в город чуть раньше, чем

планировал.

«Миррор»8 я всегда смогу купить по дороге.

День выдался солнечный, и Лондон казался другим. Это был яркий, красочный город. Даже дорога к станции

метро — под сводом железнодорожного моста, где стоял оглушительный грохот, по пустынным улицам, по

разбитым тротуарам с лужами и пучками пожухлой травы — полнилась для меня очарованием.

И вот я уже иду от Лестер-сквер к станции метро «Ковент-Гарден». Меня распирает гордость от того, что я

лондонец. С тех пор как я вышел из дому, мне еще ни разу не представилась возможность сказать «да», но вот я

завернул за угол...

— Чашку чая, пожалуйста, — обратился я к продавцу закусочной.

— С сахаром? — уточнил он.

— Нет, спасибо.

— Пятьдесят пенсов, будьте добры. — Продавец поставил передо мной полистироловый стаканчик.

Я полез в карман за мелочью и вдруг понял, что допустил большую ошибку. Надеюсь, вы извините мне эту

оплошность, ведь я двадцать лет пил чай без сахара.

— Простите, вы спросили, положить ли мне сахар...

— Да, — подтвердил продавец. — И вы отказались.

— Знаю. Но... не могли бы вы спросить меня еще раз? — Я пододвинул к нему свой стакан с чаем.

— Э...?

— Пожалуйста, спросите еще раз, нужно ли положить сахар.

Продавец нахмурился, но сделал мне одолжение. Взял стаканчик и спросил:

— С сахаром?

Я прокашлялся.

— Да, пожалуйста.

— Сколько ложек?

Я тоже нахмурился.

— Не знаю. Я не пью с сахаром.

Теперь мы оба хмурились.

— Положите на свой вкус, — сказал я, пожимая плечами.

Не отрывая глаз от моего лица, продавец медленно и осторожно положил в мой стакан три полных, с горкой,

чайных ложки сахара.

— Столько хватит?

— Да, — ответил я. — Большое спасибо.

Теперь я понимаю, что, по меркам искусства современных европейских баек, эта история про сахар, пожалуй,

самая что ни на есть заурядная и что половина из вас, познакомившись с ней, возможно, не устоят перед

соблазном вернуться на несколько страниц назад, дабы еще раз с удовольствием перечитать «шедевр» про

компьютерный магазин, но для меня это происшествие имеет огромное значение. Я давно пью чай. Много пью.

И в тот раз впервые сознательно попросил, чтобы мне подсластили чай. Для меня это много значит —

символизирует то, что я готов изменить даже самые насущные, привычные стороны своего повседневного

быта. Это открытие глубоко взволновало меня.

Со стаканом сладкого чая в руке я покинул закусочную и продолжил свой путь в направлении Ковент-Гарден.

Мое внимание привлек уличный циркач, жонглировавший мячиками. Он выронил мячи, а какой-то мальчишка

едва не убежал с одним из них. Я на секунду остановился, наблюдая эту сцену, и вдруг услышал, как ко мне

кто-то обращается.

— Простите, сэр, не уделите мне пару минут?

— Уделю, — ответил я, мгновенно преисполняясь ликования. Я повернулся на голос и увидел рыжеволосую

кудрявую женщину. Она была маленького росточка, но вся так и дышала и энергией. В руках у нее была папка.

— Прекрасно! С вашего позволения я немного расскажу вам об организации «Помощь престарелым».

Спустя десять минут мы уже оживленно обсуждали проблемы стариков. Я подписался на участие в

программе «Возьми шефство над бабушкой» и обязался отчислять несколько фунтов из своего ежемесячного

жалования на содержание некой почтенной старушки. Главным образом, потому, что моя собеседница

начинала свои предложения словами «А не заинтересованы ли вы в том...», и я неизменно отвечал: «Да». Но я

ни о чем не жалел. В конце концов, благодаря мне какой-нибудь пожилой женщине отныне не придется