Петр Романов - Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II

Поскольку с самого начала орден по национальностям разделялся на так называемые «языки», новое приорство вместо бывшего польского формально присоединили к англо-баварскому «языку». В подписанном документе Павел «подтверждает и ратифицирует за себя и преемников своих на вечные времена… заведение помянутого ордена в своих владениях». Орден получил в России все те же привилегии, что имел и в других странах. На содержание российского приорства ежегодно выделялось 300 тысяч польских злотых. Немалые деньги по тем временам! Более того, хитроумные мальтийские переговорщики, используя романтизм Павла, добились того, чтобы польский злотый был оценен не по реальной цене в 15 копеек, а в 25, так что русская казна взяла на себя значительные дополнительные расходы, не предусмотренные основным текстом конвенции.

Орден и Ватикан действовали в России рука об руку, поскольку практически все дело вели братья – Джулио и Лоренцо Литта. Первый из них, Джулио, почти всю свою жизнь посвятил России. До того как стать послом ордена, он уже побывал на русской службе, воевал на Балтике, за военные заслуги был произведен в контр-адмиралы и женился на племяннице Потемкина. Он и умер в России в 1839 году, будучи членом Государственного совета и оберкамергером императорского двора. В России его называли несколько экстравагантно: Юлием Помпеевичем. Второй брат, Лоренцо, был сначала папским нунцием при польском дворе, а затем послом Ватикана в России.

Тем не менее, несмотря на все усилия братьев, с самого момента подписания конвенции этот документ стал яблоком раздора. Часть рыцарей и влиятельных лиц в Ватикане документ поддержала и приветствовала, учитывая материальные и политические выгоды от конвенции, но другие указывали на очевидную абсурдность существования в рамках католического ордена приорства под руководством православных. Эта противоестественность долго сглаживалась лишь благодаря неординарной фигуре Павла I, его удивительной способности гармонично существовать в рамках его экуменических воззрений на каком-то совершенно неопределенном нейтральном поле между двумя издавна противоборствующими конфессиями.

Дополнительную путаницу в спорное дело внесли последующие события: 7 августа 1797 года Великий магистр ордена Фердинанд фон Гомпеш ратифицировал конвенцию и в знак признательности объявил Павла протектором ордена. А 12 июня 1798 года генерал Бонапарт по пути в Египет без боя взял Мальту. Сам Наполеон в мемуарах писал о сдаче острова следующее:

Мальта не могла бы выдержать 24-часовой бомбардировки; остров, несомненно, обладал громадными физическими средствами к сопротивлению, но был абсолютно лишен моральной силы. Рыцари не сделали ничего постыдного; никто не обязан добиваться невозможного.

Сами госпитальеры думали, однако, иначе и были оскорблены фактом быстрой капитуляции до чрезвычайности. Великий магистр, не сумевший организовать достойного сопротивления, оказался дискредитированным, а потому уже в августе Павел, как протектор ордена, собрал мальтийцев на суд чести. Основным докладчиком по делу Гомпеша (сам он на суде отсутствовал) выступил все тот же Юлий Помпеевич, который и сообщил высокому собранию мнение римского первосвященника: гроссмейстерский жезл следует передать в другие руки.

Несколько дней спустя новым гроссмейстером избрали Павла I. Двадцать девятого ноября 1798 года православный император торжественно возложил на себя знаки католического сана: белый мальтийский крест, рыцарскую мантию и корону. Специальной прокламацией российскому Сенату было велено в императорский титул включить и звание Великого магистра. Единственное, что позволил монарх Сенату, – это выбрать соответствующее место в императорском титуле «по его благоусмотрению».

Первоначально звание Великого магистра оказалось в самом верху длинного списка императорских титулов, но затем, крепко подумав, Сенат решился все же переместить его вниз. Таким образом, в те времена официальный императорский титул начинался привычными для русского слуха словами «Мы, Павел Первый, Император и Самодержец Всероссийский…», а заканчивался удивительным текстом «…Великий Магистр Державного Ордена Святого Иоанна Иерусалимского и прочая, и прочая, и прочая».

Непосредственным результатом этой акции стало, во-первых, появление многочисленных православных и не православных мальтийских рыцарей из ближайшего окружения императора Павла. В числе первых крестоносцем стал, например, главный организатор будущего заговора против императора Павла граф Петер фон дер Пален (по своему вероисповеданию протестант), получивший звание великого канцлера Мальтийского ордена. Во-вторых, мальтийский крест официально включили в российский государственный герб и государственную печать. В-третьих, появились очень ценимые теперь нумизматами русские монеты с девизом, унаследованным госпитальерами от ордена тамплиеров: «Не нам, не нам, а имени твоему».

Эти монеты как вещественное доказательство того, что Россия движется «в правильном направлении» от православия к католицизму, братья Литта тут же направили в Ватикан. Наконец, главной наградой для русских военных стал католический Мальтийский крест. Его удостоился даже Александр Суворов.

Весь этот религиозный и правовой абсурд, официально одобренный Петербургом, вызвал в католическом и православном мире смятение чувств. Аббат Жоржель в это время пишет:

Русский император, не принадлежащий к католической церкви, но исповедующий схизму Фотия, сделался гроссмейстером ордена религиозного и военного, имеющего первым своим начальником папу. Император Павел поразил Европу.

Говоря о «схизме Фотия», аббат имел в виду знаменитого константинопольского патриарха, сыгравшего в IX веке одну из главных ролей в расколе христианской церкви на православие и католицизм.

То, что Ватикан выступал за смещение Гомпеша, вовсе не означало автоматически согласия папы на избрание новым гроссмейстером православного Павла. Даже на первое письмо об отстранении Гомпеша, полученное от братьев Литта, Пий VI ответил весьма дипломатично:

Поскольку русское приорство пока действует в одиночку, его решения не являются достаточными для того, чтобы объявить его [Гомпеша] лишенным полномочий великого магистра; необходимо подождать решения других языков и убедиться, насколько Гомпеш виновен в том преступлении, которое выдвинуто против него указанным приорством.

В том же духе папа ответил и возмущенному Гомпешу, потребовавшему немедленного подтверждения своих полномочий:

Ваша просьба не может быть выполнена, пока не опровергнете выдвинутые против Вас обвинения и не будете восстановлены в тех правах, которых, как они заявляют, Вы лишены.