Сергей Быков - История. Тетралогия (СИ)

Утро, прямо говоря, бодрило лёгким морозцем, но и сильно радовало тем, что меня ни кто не сожрал. Десяток энергичных движений слегка разогнал кровь. Оживив почти угасший огонь новой порцией топлива я, прихватив фальшион, направился к оврагу - сполоснуть лицо. Только подошел к краю как буквально из под ног с кряканьем и хлопаньем крыльями взмыла стая уток, десятка два. Я чуть богу душу не отдал. Пролетев метров тридцать, они с шумом плюхнулись в воду. Видать, прилетели ути пока я спал.

- Ах, вот я вам - погрозил я им пальцем - тэ-экс, нужно срочно придумать способ добычи такого ценного ресурса.

После водных процедур, кстати, вода хоть и была холоднючей, но достаточно светлой, то ли половодка пошла на спад, то ли снега было мало, я попил чайку и приступил к созданию глефы или, если хотите другое название - пальмы.

Прежде всего, набросал в костёр побольше дров для углей. Затем из одного ранца, полностью нагруженного инструментом, стал доставать и аккуратно раскладывать, на спущенном матрасе, всё что, там находилось. И получилось следующее: в собственноручно сшитом из толстого брезента чехле, такие были раньше популярны у советских автомобилистов, в отдельных карманах, находились следующие бесценные, в прямом смысле этого слова, девайсы.

Молоток обыкновенный, средний. Большие, мощные клещи, ещё с советских времён раритет. Плоскогубцы. Три напильника - большой 'драчёвый', средний, одна сторона плоская другая полукруглая 'шаберный' и небольшой 'бархатный'. Две стамески - побольше пошире и поменьше поуже. Штангель-циркуль - универсальнейшая вещь! Пластиковая ручка-держатель для ножовочных полотен, и сами полотна в футляре, четыре по металлу и два по дереву. Пластиковая бутылочка из под лимонада, в которой были два десятка свёрл различного диаметра. Большая плоская отвёртка и ручка со сменным жалом на большой и маленький крест. Набор надфилей, большие портняжные ножницы и в последнем кармашке - четыре гвоздя двухсотки, шесть стопятидесятки и десяток соток. Так с чехлом всё. Дальше из ранца я извлёк увесистую бухту вязальной проволоки в 1,5мм, ещё один моток, метра в два, медной трех миллиметровой проволоки. Потом я достал его! Коловрат! Никаких электрических, никаких сложных механических деталей - совершенство минимализма и надёжности. От отца остался, сорок лет этот коловрат сверлит дырки, и ещё сто сорок будет сверлить! Не убиваемый механизм! Вообще в СССР умели делать вещи. У меня ещё с собой небольшой плотницкий топор и пила, выкупленные на блошином рынке у старенького дедка, это я вам скажу - не современная хрень. Это сейчас топор не то, что жало не держит - стукни молотком по обуху, вообще расколоть можно. А пила? На пятом сучке зубья затупились, на десятом - половина отломилось но, это не страшно, потому как к этому времени ручка отвалилась тоже. При дедушке Сталине за такой инструмент к стенке ставили и... правильно делали. Целая индустрия, тысячи людей корячатся чтобы на выходе получить говно, которое сломается через неделю - это и есть настоящее вредительство. Так что, отслюнил я тому дедушке немало рубликов и ни разу не пожалел. Я вообще стараюсь иметь только качественные вещи. Заметьте - не фирменные, не брендовые, не дорогие, а качественные. Как повторял мой отец фразу, услышанную от своего отца - 'Я не достаточно богат, что бы покупать плохие вещи'.

Дальше пошел мелочняк. Два бруска точильного камня, со средним и с мелким зерном. Изолента. Две толстых коляски скотча - незаменимая вещь. Большой тюбик 'Момента'. Сапожный нож в чехле. Коробка со скорняжным содержимым, иголки, нитки простые и нейлоновые, ковырки, шило, напёрсток, с десяток разнокалиберных пуговиц, качественные цельнометаллические ножницы. И под конец достал не начатую бобышку нейлонового шнура и две банки из под кофе, в одной различные саморезы, шурупы, болтики и винтики с гаечками, а в другом всякие, небольшие гвозди. Десять пар нитяных перчаток.

Вот такой 'дачный набор' инструментария, ничего лишнего - только необходимое. Подтверждено практикой. Может кому и утомительно что, я тут так подробно над 'златом чахну'. Но это там - где магазин под боком, все эти шурупы, скотчи и отвертки - мелочь! А здесь - возможность выжить! Знал бы - ещё на шею баул повесил и в зубы, что нибудь взял, и сзади тележку прицепил с необходимыми вещами.

Пока занимался выгрузкой, костёр уже почти прогорел, дав груду рдеющих углей. Сняв кожаный ремень с ручки фальшиона, я аккуратно пристроил изгиб хвостовика в угли и когда он достаточно нагрелся, разогнул его. Постукивая молотком, на плоском камне, окончательно выправил и на самом кончике загнул зубец под 90 градусов, сантиметра три, и заточил его. Теперь древко. У меня с собой были две лопаты - совковая и штыковая, тяпка, грабли и вилы. У всех у них были ручки из вяза, сделанные под заказ, ибо лучшего материала не найти. Уж за двенадцать лет в реконструкции была возможность убедиться. Что только я на свой двуручный топор не ставил, и березу, и дуб, и орех, бук - всё рано или поздно ломалось, а вот поставил однажды вяз и...горя не знал. В общем, самая подходящая рукоять была на совковой лопате, достаточно толстая и самая длинная. Выбрав паз стамеской, вложил в него хвостовик и забил зубец в древко. Потом, вязальной проволокой, с натягом, виток к витку, скрепил одно с другим. На конце рукояти так же тщательно намотал железную бобышку сантиметров тридцать по древку, как противовес и как ограничитель, чтоб из руки не вылетело. Не пожалел скотча и обернул проволоку и в верху и внизу несколькими слоями, от коррозии.

- О-о да детка, да! - Дурашливо простонал я. Ещё бы, в руках у меня находилась настоящая 'вундервафля' каменного века. Шестидесяти-сантиметровое мощное лезвие фальшиона, крепилось к надежному, (сильно на это рассчитываю), вязовому древку железным бандажом сантиметров тридцати. И крепилось намертво! Тупым концом тоже можно было приложить весьма не слабо или сунуть, при необходимости, кому нибудь в пасть. Общая длинна была сантиметров на пять выше моего роста, где-то под метр девяносто.

Я сделал несколько восьмёрок, коротких и длинных выпадов, нанёс с десяток секущих ударов в вертикальной и горизонтальной проекциях, покрутил вокруг себя... великолепно! Восхитительно! Покорное руке оружие жадно устремлялось вперёд, с хищным свистом рассекало воздух... да-а, что рубить, что колоть, ни один доктор не заштопает.

М-моя пр-релесть!!! Мм-а, мм-а, мм-а - нанес несколько поцелуев я, прямо в древко и тут же одёрнул сам себя. - Кажется 'моя прелесть' - это из другой оперы, а Пётр Алексеич? Настроение было отличное. - Да и пох! Нарекаю тебя - Прелесть!!!

Кстати, пока я занимался своей Прелестью, над головой несколько раз проносились утиные и даже, пару раз, гусиные стаи. И некоторые ныряли в овраг практически рядом со мной. В небе вообще стало намного оживлённее. Пониже к земле тянулись косяки уток, цапель, целые клубки какой-то птичьей мелюзги, выше эшелоном летели всякие гуси-лебеди и судя по знакомым, печальным крикам - журавли. Ну, а выше всех, парили величавые силуэты хищников. Ещё, пока работал, видел как к оврагу подбегали лисы, а один любопытный заяц вообще сел столбиком, метрах в тридцати от меня, и долго наблюдал за мной, шевеля ушами. Я бы его, конечно, съел - да ручёнки коротки. Время явно приближалось к обеду, солнышко стало припекать всё активней, от утреннего колотуна не осталось и следа. Пришлось слегка разоблачиться. Шум из оврага становился всё более призывным, поэтому я подкрался и заглянул в него.