Роберт Хайнлайн - Луна – суровая хозяйка

за вооруженное нападение и за отсутствие лицензии на работу; другого сослали за подрывную деятельность после окончания «Войны мокрых шутих». Бабушка с материнской стороны хвасталась, что прибыла на корабле, доставившем в Луну невест… но я-то видел списки. На самом деле она была рядовым (и отнюдь не добровольцем) «корпуса мира», что означает… именно то, о чем вы подумали: принадлежность к малолетним преступникам. Поскольку она состояла в раннем клановом браке (банда Стоунов) и делила шестерых мужей с еще одной женщиной, то вопрос о моем дедушке с материнской стороны так и остался открытым. Но это дело обычное, ничего тут особенного нет, и я вполне удовлетворен тем дедулей, которого она мне выбрала. Другая бабушка, татарка, родилась близ Самарканда и после перековки в лагере «Октябрьская Революция» «добровольно» вызвалась участвовать в колонизации Луны.

Родитель мой божился, что родословная у нас весьма почтенная и древняя: одну из наших родоначальниц, мол, повесили в Салеме за колдовство, какого-то из праотцов колесовали за пиратство, а еще одну прародительницу вместе с первой партией каторжников отправили в Ботани-бей [4] залив в Новом Южном Уэльсе, Австралия, куда в январе 1788 г. вошли корабли с первым транспортом каторжников .

Гордясь своими предками, я хоть и имел дела со Смотрителем, но на жалованье к нему ни за что не пошел бы. Вроде невелика разница: так и так я обслуживал Майка с того самого часа, когда его распаковали. Но для меня эта разница существенна; ведь я мог в любой момент сложить свои инструменты и послать их всех к чертовой матери.

Кроме того, частному подрядчику платили куда больше, чем служащему Администрации. А наладчиков компьютеров у нас вообще мало. Как вы думаете, много найдется лунарей, способных отправиться на Землю и закончить курсы компьютерщиков, не загремев раньше времени в больницу? Из тех, конечно, что с ходу не загнутся?

Могу назвать только одного. Лично себя. Я был там дважды, один раз три месяца, другой четыре, и получил профессию. Но это потребовало беспощадного тренажа, упражнений на центрифуге, спать – и то без грузил не ложился. Да и потом на Терре не рисковал без нужды – никогда не торопился, никогда не взбирался по лестницам, всячески оберегал сердце от перегрузок. Женщины? О них я и думать забыл; впрочем, при земной гравитации больших усилий для этого не требовалось.

Но лунари, как правило, даже не пытаются свалить с Булыжника – слишком это рискованно, если пробудешь в Луне больше нескольких недель. Компьютерщики, что устанавливали Майка, заключили краткосрочные сдельные контракты и вкалывали по-быстрому, чтобы смотаться прежде, чем необратимые физиологические изменения заточат их в четырехстах тысячах километров от дома.

Несмотря на два курса обучения, я не такой уж дока по части компьютеров. В высшей математике ни в зуб ногой, в электронике и физике – получше, но не очень. Возможно, даже не самый классный микросхемщик в Луне и уж ни в коем случае не кибернетик-психолог. Но фору тем не менее могу дать любому узкому спецу: я специалист широкого профиля. Могу заменить повара и обеспечить бесперебойную работу кухни, могу починить ваш скафандр в полевых условиях и дотащить вас живым до шлюза. Техника любит меня, а еще один мой козырь перед прочими спецами – это левая рука.

Вот посмотрите: ниже локтя руки у меня нет. Зато есть дюжина специализированных левых рук плюс еще одна, на вид совсем как настоящая. Так что стоит мне надеть, к примеру, руку номер три и очки-стереолупу – и любой ультрамикроминиатюрный ремонт заделаю на месте, не надо ничего отвинчивать и посылать на Землю на завод; микроманипуляторы у моей номер три не хуже, чем у нейрохирургов. Ну, естественно, за мной и послали, чтобы выяснить, с какой стати Майк вознамерился выкинуть на ветер десять миллионов миллиардов долларов-купонов Администрации, а также исправить повреждение, пока он не переплатил кому-нибудь незаметные десять тысяч монет.

Я согласился на условиях сдельной оплаты, но в схемах, по логике вещей ответственных за ошибку, копаться не стал. Просто запер за собой дверь, положил инструменты и уселся.

– Привет, Майк.

Он мигнул огоньками.

– Привет, Ман.

– Как жизнь?

Он замешкался. Я знаю, машины не колеблются. Но не забывайте – в Майка было заложено умение оперировать неполными данными. А недавно он перепрограммировал себя, сделав упор на восприятие слов, и теперь явно растерялся. Возможно, он сейчас выбрасывал наугад случайные числа и глядел, чему они там соответствуют в его памяти.

– «В начале, – заговорил он нараспев, – сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и…» [5] «Бытие», гл. 1, стих 1, 2

– Стоп! – сказал я. – Прекрати. Вопрос аннулируется.

Сам виноват, нечего задавать общих вопросов. Он ведь может прочесть мне всю Британскую энциклопедию, причем задом наперед. А потом процитировать любую книгу, имевшуюся в Луне. Когда-то он читал только микрофильмы, но в конце семьдесят четвертого года заполучил новенький сканер с вакуумными присосками для бумаги и теперь мог читать все что угодно.

– Ты спросил, как жизнь. – Огоньки на его панели замигали, будто рябью подернулись: Майк хихикнул. Он мог смеяться и с помощью водера – жуткий звук, – но приберегал это средство для вещей действительно смешных, для космических катаклизмов, например.

– Мне следовало спросить, – поправился я, «как твоя жизнь и что у тебя новенького?» Только не вздумай читать мне сегодняшние газеты. Это просто дружеское приветствие плюс приглашение рассказать мне что-то такое, что, по твоему мнению, будет для меня интересно. В противном случае программа снимается.

Майк задумался. Он представлял собой странный гибрид бесхитростного ребенка и мудрого старца. Никаких инстинктов (я, во всяком случае, не думаю, что они у него были), никаких врожденных наклонностей, никакого воспитания, никакого опыта – в человеческом понимании, – а запасов информации больше, чем у целого взвода гениев.

– Шутку хочешь? – спросил он.

– Валяй, послушаем.

– Что общего у лазера с золотой рыбкой?

О лазерах Майку известно все, но где он видел золотую рыбку? Хотя… ясно где – на пленке, разумеется. Хорошо еще ума хватило не спросить его об этом, он изрыгнул бы на меня целый словесный поток.

– Сдаюсь.

Огоньки замигали опять.

– То, что они оба не умеют свистеть.

Я застонал.

– Так мне и надо – сам напросился. Впрочем, ты наверняка сумел бы заставить лазер свистеть.

Он ответил без промедления:

– Да. В соответствии с заданной программой. Значит, не смешно?

– Этого я не говорил. Не так уж плохо. Откуда ты ее выкопал?

Читать дальше