Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Точка медленно увеличивалась в размерах, пока наконец мы не увидели в бинокль, что это была великолепная шхуна с белым корпусом под полным парусом. Тотойо был прав: это была «Мароро». Она величественно качалась между двумя участками беспокойной воды, которые обозначали проход в лагуну через окружавший ее риф. Когда она была не более чем в ста метрах от нас, она опустила грот и бросила якорь. Мы попрощались в последний раз и в течение часа покинули Ломалому.

Капитаном и совладельцем «Мароро» — таитянское слово, означающее «Летучая рыба» — был англичанин Стэнли Браун, который побывал в Тихоокеанском регионе во время войны в составе флота и был так очарован островами, что поселился здесь навсегда. Он был страстным и искусным моряком. Узнав, что мы на две недели отстаем от графика, он немедленно предложил плыть всю ночь, уверенный в точности своей навигации, которая убережет нас от столкновения с рифами. С наступлением вечера поднялся сильный ветер. Он заглушил двигатели, и мы плыли по освещенному звездами морю с натянутыми вантами и поскрипывающим кливером, оставляя в кильватере широкий светящийся след.

Мы очень неплохо разогнались. Ночью мы плыли на юг, мимо Лакембы, в центр островов Лау, а с наступлением рассвета продолжили путь на запад. Хотя мы и отставали от графика, по пути обратно в Суву у нас было время зайти на некоторые другие острова.

Пальмовый вор, или кокосовый краб

В один из дней мы высадились на небольшой необитаемый атолл, чтобы собрать кокосы. Пока я бродил по плантациям, Ману подошел ко мне, держа в руках самого большого краба, которого я когда-либо видел. В длину он достигал полуметра, у него было огромное тело в форме сердца, гигантские клешни и черный мясистый пупырчатый хвост, изогнутый под телом. Панцирь был красно-коричневого цвета, но его нижняя часть и суставы ног были окрашены в синий цвет. Это был пальмовый вор, или кокосовый краб, и я обращался с ним очень осторожно, потому что его клешни выглядели так, как будто вполне могут раздавить один из моих пальцев, если им представится такой шанс.

Пальмовые воры родственны нашим очаровательным маленьким крабам-отшельникам, которые ползают по скалистым заводям британского побережья, таща за собой свой дом-ракушку. Но эти тихоокеанские монстры настолько большие и так хорошо защищены, что не нуждаются в домике-ракушке. Кроме того, они адаптировались к жизни на суше и возвращаются в море только для размножения.

Люди рассказали, что крабы были большой бедой плантаций. Они карабкались на пальмы, срезали часть кокосов, а затем спускались, отрывали скорлупу упавших орехов, открывали их своими огромными клешнями и лакомились их мякотью. Эти истории ходят по всему Тихоокеанскому региону, но многие натуралисты ставят их под сомнение.

Я поместил пойманного Ману краба на пальму, чтобы посмотреть, может ли он карабкаться. Его длинные ноги обхватывали шероховатый ствол, их острые концы легко находили точки опоры, и он начинал медленно подниматься вверх, по очереди ступая каждой из своих шести ног. Не было сомнений, что он может подняться на пальму, если захочет.

Я снял его до того, как он поднялся слишком высоко, и положил перед ним кусочек кокоса, чтобы посмотреть, будет ли он его есть. Мужчины посмеялись надо мной: они сказали, что крабы питаются только по ночам. Разумеется, мой образец не заинтересовался никакими кокосами: ни целыми, ни разбитыми, ни старыми, ни только что собранными. Конечно, это ничего не доказывало. Тем не менее мне было трудно представить, как это существо, пусть и столь сильное, может самостоятельно разбить кокос.

В ямах между валунами на берегу мы нашли других крабов. Вскоре у нас было уже пять монстров, осторожно передвигающихся по мягкому дерну под пальмами. Один из самых крупных медленно наступал на другого, немного поменьше. Он нанес ему удар клешней. Другой сделал то же самое, их клешни сплелись, как будто они пожимали друг другу руки. На мгновение это показалось комичным; затем стало немного ужасающим. Когда агрессор усилил свой захват, с клешни меньшего краба начали слетать осколки панциря с резким неприятным звуком. Подвергшийся нападению краб выдвинул свою свободную клешню вперед и с ужасной неторопливостью вцепился ей в одну из ног противника.

Мы смотрели за битвой; но это было не соревновательное сражение со смелым натиском и умелым отпором, а спокойная и безжалостная схватка. Только отчаянно вращающиеся стебельчатые глаза крабов выражали какие-то эмоции и выдавали живых существ в огромных бронированных панцирях. Они напомнили мне глаза солдата, выглядывающего сквозь стальную щель в передней части танка. Борьба продолжалась долго. Я пытался разнять крабов, но, когда их поднимали, они, казалось, только отчаяннее вцеплялись друг в друга и оставались сцепленными в беззвучной беспощадной схватке. Вдруг нога большого краба, захваченная клешней меньшего, сломалась в суставе, расположенном высоко и близко к телу. Из рваной белой раны выступала бесцветная кровь. Клешни расцепили свой захват, и искалеченный краб медленно отступил. Победитель пошел в обратном направлении, держа ампутированную ногу вверху в своей клешне. Затем он бросил конечность, как механический экскаватор, избавляющийся от своего груза. Битва была окончена.

Последним островом, который мы посетили до возвращения в Суву, был Коро. Когда мы только приехали на Фиджи и организовывали свое путешествие по внешним островам, мы планировали провести на Коро две недели, так как жители деревни Натамаки, расположенной на северном побережье острова, по слухам, умеют по своему желанию призывать с глубин океана священную черепаху и большую белую акулу. Это далеко не единственное заявление; предполагается, что жители Самоа, островов Гилберта и Кандаву (в пределах Фиджи) тоже могут делать подобные вещи. Тем не менее история казалась необыкновенной. Наша задержка в Ломаломе означала, что теперь мы сможем провести на Коро только 24 часа, но я очень хотел побывать там в надежде, что даже за такое короткое время мы сможем стать свидетелями призыва черепахи.

В сумерках перед следующей ночью, в воскресенье, мы бросили якорь у берегов Натамаки и немедленно высадились на берег, чтобы преподнести мбули каву.

Он ожидал нас несколько недель назад, потому что мы прислали ему весточку из Сувы о планируемом визите, но, хотя мы так сильно задержались, он, казалось, был очень рад нас видеть.

«Вы наверняка останетесь здесь по меньшей мере на неделю», — сказал он.

«К несчастью, мы не можем, — ответил я. — Завтра вечером мы должны отправиться в Суву, потому что у нас забронированы билеты на корабль, который отвезет нас в Тонга».