Тур Хейердал - Путешествие на "Кон-Тики"

Это помогло. Где-то в эфире нас начал медленно вызывать какой-то слабый голос. Мы позвали его снова и сказали, что мы слышим его. После чего тихий голос в эфире сказал:

- Меня зовут Пауль. Я живу в Канаде. Как зовут тебя и где ты живешь?

Это был радиолюбитель. Мы продолжали усиленно крутить, а Турстейн схватил ключ, чтобы ответить:

"Это "Кон-Тики". Нас выбросило на необитаемый остров в Тихом океане".

Но Пауль ничему не поверил. Он подумал, что радиолюбитель с соседней улицы вздумал подшутить над ним, и больше в эфире не появлялся. Мы в отчаянии рвали на себе волосы. Сидим тут под пальмами в звездную ночь, на необитаемом острове, и никто даже не хочет нам верить.

Турстейн не сдавался; он взялся за ключ и беспрерывно посылал в эфир: "Все хорошо, все хорошо, все хорошо". Нам нужно было любой ценой помешать спасательным экспедициям выйти в Тихий океан.

Затем в приемнике послышался слабый голос:

- Если все хорошо, нельзя ли быть поспокойнее?

И опять все умерло в эфире.

В припадке отчаяния мы готовы были скакать и сбить все кокосовые орехи, и бог знает что мы могли еще сделать, если бы внезапно и Раротонга и наш старый друг Гал нас не услышали. Гал сказал, что он заплакал от радости, услышав опять знакомые "LI2B". Вся кутерьма была тотчас приостановлена, и мы могли быть уверены, что нас не тронут на нашем острове Южных морей. В полном изнеможении мы добрались до наших постелей из пальмовых листьев.

На следующий день мы были спокойны и наслаждались жизнью всей душой. Одни купались, другие ловили рыбу или ходили в разведку к рифу в поисках необыкновенных морских тварей, но самые энергичные занялись уборкой лагеря и украшением нашей жизни. На мысе против обломков "Кон-Тики" мы выкопали рядом с другими деревьями яму, наполнили листьями и посадили проросший кокосовый орех из Перу. Около него против места, где "Кон-Тики" был выброшен на риф, мы соорудили пирамиду из кораллов.

За ночь "Кон-Тики" вынесло еще выше на риф, и теперь он, почти сухой, лежал в луже между крупными коралловыми глыбами.

Хорошенько пропекшись на теплом песке, Герман и Эрик снова были в надлежащей форме, и им не терпелось совершить экскурсию в южном направлении вдоль рифа, в надежде перебраться на большой остров. Я предупредил их, что мурены бывают иногда опаснее акул, и каждый из них заткнул за пояс нож мачете. Коралловые рифы часто служат убежищем страшным муренам с длинными ядовитыми зубами, которыми они легко могут откусить ногу человеку. Мурены нападают с быстротой молнии, и неудивительно, что местные жители боятся их больше, чем акул, рядом с которыми они плавают совершенно спокойно. Большую часть пути Эрик и Герман могли идти вброд, но то тут, то там попадались глубокие каналы, и тогда им приходилось прыгать в воду и переплывать их. Они благополучно добрались до большого острова и вышли на берег. Длинный и узкий остров был покрыт густым пальмовым лесом и простирался далеко на юг под прикрытием рифа. Эрик и Герман продолжали путешествие по острову до его южной оконечности. Здесь покрытый белой пеной риф тянулся к другим отдаленным островам. Они нашли остов большого погибшего корабля с четырьмя мачтами, который лежал на берегу, переломившись пополам. Это было старое испанское парусное судно, груженное железнодорожными рельсами, которые ржавели теперь на рифе. Эрик и Герман возвращались по другой стороне острова, но никаких следов на песке они и там не видели. На обратном пути по рифу они все время вспугивали причудливых рыб и делали попытку их поймать, как вдруг на них напало не меньше восьми огромных мурен. Но наши ребята вовремя заметили в прозрачной воде, что мурены к ним приближаются, и успели вскочить на большую коралловую глыбу. Мурены тотчас ее окружили. Эти скользкие бестии были толщиной с человеческую ногу; их шкура, как у ядовитых змей, вся в зеленых и черных пятнах; у них были злобные змеиные глаза и острые, как шило, зубы. Оба, и Эрик и Герман, рубили ножами маленькие качающиеся, тянущиеся к ним головки. Одна мурена лишилась головы, а другую они ранили. Кровь привлекла нескольких молодых голубых акул, которые тотчас же набросились на убитую и раненую мурен, а Эрику и Герману удалось перескочить на другую коралловую глыбу и ускользнуть с места побоища.

В тот же день я бродил по воде у берега нашего острова и вдруг почувствовал, как что-то обвило мою щиколотку и крепко вцепилось в нее. Это был осьминог. Он был невелик, но ощущение обвившихся вокруг ноги холодных щупальцев и обмен взглядом со злобными маленькими глазками, сидевшими в синевато-красном мешке с клювом, были омерзительны. Я тряхнул ногой изо всех сил, но метровый осьминог взлетел вместе с ней и не отпускал ее. По всей вероятности, его соблазнил бинт, которым была повязана моя щиколотка. С этой чертовщиной на ноге я прыжками выбрался на берег. Страшилище отпустило меня лишь тогда, когда я ступил на сухой песок, и медленно поползло по мелководью к лагуне, вытянув щупальца и выпучив глаза, готовое к новому нападению. Осьминог исчез лишь после того, как я швырнул в него несколько кусков коралла.

Многочисленные приключения на рифе вносили приятное разнообразие в нашу райскую жизнь на острове. Но здесь мы не могли оставаться, и пора было подумать о том, как нам отсюда выбраться. Через неделю после крушения "Кон-Тики" уже почти перевалил через риф и довольно крепко держался на сухом грунте. На пути к лагуне огромные бревна снесли и отломали большие куски кораллов, но теперь деревянный плот лежал неподвижно, и все наши усилия сдвинуть и стащить его ни к чему не привели. Если бы нам только удалось перетащить остатки плота в лагуну, то мы смогли бы без особого труда установить мачту, оснастить ее парусом, переплыть с попутным ветром через чудесную лагуну и посмотреть, что находится на другой стороне. Если какие-нибудь из островов обитаемы, то они должны находиться на востоке за горизонтом, там, где атолл поворачивает свой фасад к рифу с подветренной стороны.

Шли дни...

Однажды утром один из наших парней влетел в палатку и заявил, что видел в лагуне белый парус. С верхушки пальмы нам действительно удалось разглядеть маленькое, совершенно белое пятнышко на фоне голубой лагуны. Несомненно, это был парус, находившийся близко от берега на другой стороне лагуны. Мы видели, как он переложил галс. Вскоре появился еще один парус.

Паруса понемногу росли и приближались. Они направлялись прямо к нам. Мы подняли на пальму французский флаг и размахивали длинным шестом с норвежским флагом. Первый парус был уже близко, и мы могли различить, что он принадлежал полинезийской лодке с балансиром. Парус, однако, был современный.

Две коричневые фигуры стояли на борту, рассматривая нас. Мы помахали. Они ответили и поплыли прямо на отмель.