Жюль Верн - Цезарь Каскабель

От всех сбережений маленькой труппы не осталось ничего, кроме нескольких долларов в кармане господина Каскабеля. К счастью, мерзавцы не увели с собой Вермута и Гладиатора.

Собаки, успев за сутки привыкнуть к чужим людям, не подняли тревогу, и злодейству ничего не помешало.

Где теперь искать воров, устремившихся через Сьерру? Где искать деньги? Как без денег пересечь Атлантику?

Отчаяние семьи выражалось слезами одних и яростью других. Поначалу господина Каскабеля обуял настоящий приступ бешенства; жене и детям с большим трудом удалось его успокоить. Но после этой вспышки ярости он снова стал самим собой, человеком, не тратившим времени на пустые причитания.

— Проклятый ящик! — не удержалась плачущая Корнелия.

— Конечно, — сказал Жан, — если б не сейф, то наши деньги…

— Да! Прекрасная идея посетила меня тогда — купить эту чертову железяку! — воскликнул господин Каскабель. — Решительно, покупая сейф, самое осмотрительное — ничего в него не класть! Не боится огня, говорил торговец. Прекрасное предостережение! Если б он еще не боялся воров!

Надо признать, это жестокий удар для семьи. Неудивительно, что все были удручены. Лишиться двух тысяч долларов, заработанных ценой стольких усилий!

— Что делать? — спросил Жан.

— Что делать? — повторил господин Каскабель, который, казалось, кромсал слова сжатыми зубами. — Очень просто! Необыкновенно просто! Без пары дополнительных лошадей мы не поднимемся на перевал… Что ж! Я предлагаю вернуться к ферме… Вдруг эти подонки там…

— Они могли там хотя бы появиться! — заметил Клу-де-Жирофль.

Вполне вероятно. Во всяком случае, как сказал господин Каскабель, у них нет другого пути, кроме обратного, так как вперед идти невозможно!

Запрягли Вермута и Гладиатора, и экипаж начал спуск по ущелью Сьерры.

Увы, это было слишком легко! Можно спускаться вниз быстро и весело. Но они шли понурив головы, в тишине, прерываемой время от времени только градом ругательств господина Каскабеля.

В полдень «Прекрасная Колесница» остановилась у фермы. Воры здесь не появлялись. Узнав о происшествии, фермер пришел в великую ярость, не беспокоясь, впрочем, о Каскабелях. Если у них украли деньги, то у него украли трех лошадей! У него! Но раз негодяи ушли в горы, то должны оказаться по ту сторону перевала. Скачите, догоняйте же их! Разгневанный фермер был недалек от мысли, что именно господин Каскабель — зачинщик кражи его животных.

— Вот тупица! — возмутился «зачинщик». — Почему же вы держите подобных мерзавцев у себя на службе и предлагаете их внаем честным людям?

— Откуда я знал? — ответил фермер. — Они мне никогда не нравились! Они пришли из Британской Колумбии…

— Так они англичане?

— Ну конечно.

— В таком случае все ясно, все — с самого начала! — крикнул господин Каскабель.

Кем бы ни были воры, кража свершилась, и положение сложилось отчаянное.

Но если госпожа Каскабель не могла справиться с собой, то ее муж, с его ярмарочной закалкой, обрел наконец обычное хладнокровие.

И когда все члены семьи собрались в «кают-компании» «Прекрасной Колесницы», состоялся очень важный разговор, в результате которого должно было «р-родиться великое р-решение», как резюмировал господин Каскабель, раскатисто произнося звук «р».

— Дети, бывают в жизни обстоятельства, когда волевой человек обязан на что-то решиться… Замечу, что обстоятельства эти, как правило, весьма неблагоприятны… Таков и наш случай… Спасибо этим злодеям! Англичане, инглишмены! Что ж, речь не о том, чтобы выбрать одну из четырех дорог, тем более что у нас их нет… Есть только один путь, тот, по которому мы пойдем, и немедленно!

— Какой же? — удивился Сандр.

— Я изложу вам сейчас, что пришло мне в голову, — ответил господин Каскабель. — Но, чтобы оценить, насколько выполнима идея, нужен талмуд с картами Жана…

— Мой атлас, — уточнил Жан.

— Да, атлас. Ты, я полагаю, силен в географии! Сходи за ним.

— Сейчас, папа.

Атлас разложили на столе, и господин Каскабель продолжил свою речь:

— Само собой разумеется, дети, что, хотя эти мерзкие англичане (как я сразу не догадался, что они англичане!) и украли наш сейф (зачем только мне в голову пришла идея купить его!), само собой разумеется, мы не отказываемся от намерения вернуться во Францию…

— Отказаться?… Никогда! — воскликнула госпожа Каскабель.

— Хорошо сказано, Корнелия! Мы желаем вернуться в Европу, и мы туда вернемся! Мы желаем снова увидеть Францию, и мы ее увидим! И вовсе не потому, что два мерзавца нас обобрали, а… Мне, прежде всего мне, нужен воздух родины, или я умру…

— Мы не хотим, чтобы ты умер, Цезарь! Мы отправились в Европу… и, несмотря ни на что, мы будем в Европе!

— Но каким образом? — спросил Жан с горячностью. — Да, каким образом?

— В самом деле, каким образом? — переспросил господин Каскабель, потирая лоб. — Конечно, давая представления по дороге, мы сможем день за днем зарабатывать и привести «Прекрасную Колесницу» в Нью-Йорк. Но у нас не хватит денег, чтобы оплатить проезд на пакетботе! А без пакетбота мы не сможем пересечь море! Разве что вплавь… Однако, кажется, это довольно трудно…

— Крайне трудно, господин хозяин, — ответил Клу, — вот если бы плавники…

— У тебя они есть?

— Кажется, нет…

— Тогда молчи и слушай!

И господин Каскабель обратился к старшему сыну:

— Жан, открой атлас и покажи на карте, где мы находимся!

Жан отыскал карту Северной Америки и положил ее перед отцом. Когда он ткнул пальцем в Сьерра-Неваду, чуть правее Сакраменто, все внимательно склонились к атласу.

— Вот здесь, — сказал он.

— Хорошо, — промолвил господин Каскабель. — Итак, оказавшись по другую сторону гор, нам придется пройти через всю территорию Соединенных Штатов до Нью-Йорка?

— Да, отец.

— И сколько же это лье? [52] [52] Лье — старинная французская мера длины, равная 4 км.

— Примерно тысяча триста.

— Хорошо! А затем нужно будет пересечь океан?

— Конечно.

— И сколько лье нужно проплыть по океану?

— Почти девятьсот до Европы.

— А Европа — это, можно сказать, уже Нормандия?

— Да, можно сказать!

— И сколько лье составит все это вместе?

— Две тысячи двести! — воскликнула малышка Наполеона, считавшая на пальцах.

— Видали! Она уже и арифметику знает! — восхитился господин Каскабель. — Итак, две тысячи двести лье?

— Примерно, папа, — ответил Жан, — думаю, что я правильно подсчитал расстояния.

— Что ж, дети, хвостик в две тысячи с небольшим лье — ничто для нашей «Прекрасной Колесницы», если бы Америку и Европу не разделяло море. А его нам не переплыть без денег, то есть без пакетбота…