Ларс Браунворт - Краткая история крестовых походов

Если не считать Раймонда, остальных принцев это, видимо, не убедило – а Адемара уж точно. Однако новость буквально электризовала армию, поэтому предводителям похода пришлось держать сомнения при себе. Так или иначе, но Петр Бартоломей продолжал и дальше подрывать к себе доверие. Святой Андрей стал являться к нему постоянно, давая весьма своеобразные указания. Раймонд де Тулуз, придя от находки в восторг, насадил копье на древко, но вскоре заболел. В его отсутствие предводителем похода де факто стал Боэмунд, который тут же объявил пятидневный пост (весьма своевременно подтвержденный святым Андреем), пообещав по его окончании повести наступление на осадившую их армию. При помощи небесного воинства и под стягом Священного копья Лонгина крестоносцам без труда удастся обратить Кербогу в бегство.

Между тем в турецкий лагерь послали делегацию якобы для того, чтобы обсудить условия капитуляции, а на деле – выудить любую доступную информацию. Возглавил экспедицию не кто иной, как Петр Пустынник, к тому времени уже восстановивший свою репутацию после неудачной попытки бегства. Из вражеского лагеря он принес ободряющие новости. Кербога, вполне естественно, настаивал на безусловной сдаче, однако в его лагере наблюдалось ощутимое напряжение. Час нападения пробил.

28 июня 1098 года после воодушевляющей молитвы Петра Пустынника Боэмунд, воспользовавшись одними из антиохийских врат, вывел всю армию крестоносцев, оставив в городе лишь больных и стариков, предписав им наблюдать за происходящим с крепостных стен и молиться.

Хотя оптимизм и был на высоте, смотрелась эта армия Христа не столь внушительно, сколь жалко. После нескольких голодных месяцев воины ослабели. Кольчуги свободно болтались на исхудавших фигурах, а доспехи прилегали уже не так плотно, как раньше. Одни рыцари шли пешком, другие оседлали несчастных вьючных животных, еще не убитых и не пущенных на мясо.

По времени нападение рассчитали точно. Кербога хоть и собрал на скорую руку огромное войско, но его альянсы с союзниками давали сбой. Большинство эмиров встали под его знамена под давлением, амбициозный мосульский атабек не пользовался у них доверием. И если позволить ему овладеть Антиохией, он станет неуязвим. По сравнению с ним едва живые крестоносцы не представляли собой реальной угрозы. И если Кербоге здесь нанесут поражение, это подорвет его престиж для того, чтобы сделать управляемым.

Пока эмиры никак не могли определиться в выборе, сам Кербога допустил несколько тактических ошибок. Желая сокрушить крестоносцев одним ударом, он, вместо того чтобы их атаковать, решил подождать, пока вся армия не выйдет из города. Но когда последний солдат вышел из врат, поразился их количеству и попытался вступить в переговоры. Проигнорировав его гонцов, крестоносцы в строгом порядке двинулись дальше. Атабек в испуге поджег траву на разделявшем армию пространстве, но тут в сторону турок подул ветер и ослепил их дымом. Кербога попытался отойти назад, но его эмиры тут же дали деру – маневр, запланированный как тактическое отступление, превратился в полномасштабное бегство. В это время с гор спустились армянские и сирийские пастухи, дабы воспользоваться возможностью и отомстить за десятилетие турецкого угнетения, и тоже приняли участие в резне.

Размах победы оказался поистине ошеломительным. Турецкая угроза, которая еще несколько часов назад, казалось, была готова уничтожить крестоносцев, растаяла без следа. Хотя заслугу в этом в значительной степени приписывали Боэмунду (который сначала взял город, а потом предпринял наступление, чтобы его освободить), большинство пребывали в уверенности, что в основе их триумфа лежит «указующий перст Божий». Те, кто наблюдал за сражением с крепостных стен, утверждали, что бок о бок с армией Христа якобы сражались ангелы, святые и духи павших крестоносцев.

Единственным, у кого отсутствовал повод для радости, был Раймонд де Тулуз. Болезнь лишила его возможности участвовать в этом кульминационном сражении – к тому же он просто не мог слышать, как на все лады восхваляют его соперника. Еще больше испортили настроение Раймонда защитники турецкой цитадели на горе Сильпий. При виде турецкого фиаско они поняли, что дальнейшее сопротивление бесполезно и послали к нему в шатер гонца, чтобы объявить о своей сдаче. Раймонд отослал с гонцом свой штандарт, чтобы его подняли в знак повиновения, но командир гарнизона, увидев, кому принадлежит стяг, отказался подчиняться, заявив, что его люди сдадутся только Боэмунду. Норманн уже успел наладить с цитаделью контакт, а ее командир, втайне от всех, в случае победы христиан согласился иметь дело исключительно с Боэмундом. Ни угрозы, ни оскорбления так и не заставили его изменить решение. Командир открыл ворота и сдался только при появлении Боэмунда [59]   Есть все основания полагать, что между ними установились очень теплые отношения. После капитуляции командир цитадели перешел в христианство и вместе с несколькими своими людьми влился в армию Боэмунда. .

Для Раймонда это стало последней каплей. Остальные принцы изъявили готовность отдать город Боэмунду и двинуться дальше на Иерусалим, но он заупрямился. Приводить доводы, касающиеся того, что Антиохию следует передать Алексию, не имело смысла, поэтому он решил сменить тактику. Все они дали клятву Богу возвратить Иерусалим в руки христиан – никто из них не мог ее нарушить, дабы «выкроить» себе небольшое королевство. Гарнизон для охраны Антиохии следует набрать из всего войска, а Боэмунду надо отправиться с крестовым походом дальше. У норманна, разумеется, не было намерения делать новый шаг вперед, поэтому он остался, отказавшись двигаться с места.

Поскольку уже наступил июль, Адемар порекомендовал принцам до поры до времени никуда не выступать, и это был более чем благоразумный совет. Дорога, по которой им предстояло пройти, шла через опаленную солнцем Сирийскую пустыню, и войско не получило бы ровным счетом никаких преимуществ, если бы решило пересечь ее в разгар летнего зноя. Было объявлено, что армия задержится в Антиохии до 1 ноября в надежде, что к этому времени ее предводители устранят все существующие между ними разногласия.

Если кто-то и мог «разгладить» сложнейшие взаимоотношения Боэмунда и Раймонда, то, вероятно, Адемар. Но он, увы, так и не воспользовался шансом. Повсюду царила антисанитария – погибших во время захвата города до появления армии Кербоги едва успели похоронить – к тому же тем летом на город обрушилась чума. Одной из первых ее жертв стал Адемар, после чего крестовый поход лишился самого уверенного и твердого руководителя, обладавшего даром объединять людей.