Елизавета Дворецкая - Огненные птицы [litres]

Продолжалось это не слишком долго. Уступающие числом, захваченные почти врасплох, смоляне были едва ли не все перебиты. Сколько-то их, наверное, успело уйти, пользуясь темнотой, убежать к лесу или по дороге к Нелепову. Пленных не брали: измученные ожиданием войны и досадой первых поражений, древляне в каждом ратнике киевского войска видели голову Змея и стремились срубить ее раз и навсегда. Раненых добивали, обрушивая секиру на незащищенную голову. Вскоре по площадке меж изб уже нельзя было пройти свободно, не наступив и не споткнувшись о тело.

Отрок Володислава трубил в рог, созывая всех своих. Древляне собирались к князю, тяжело дыша и опустив топоры или вскинув на плечо рогатины. У всех эти клинки, предназначенные для зверя, впервые попробовали человеческой крови. Ратники распахнули кожухи, поснимали шапки, умаявшись на смертной жатве; глотали снег, но не сразу им удавалось найти клочок, не истоптанный и не покрытый кровавыми брызгами.

– А и хрен! – Медведь взял горсть снега возле кровавого пятна. – Сколько лет они нашу кровь пили, теперь мы малость выпьем.

Берест потер снегом лезвие своей секиры, потом почистил полой кожуха. Вот и он нашел для нее настоящее дело. Для него это был первый бой накоротке, он помнил свой замах, удар, как будто они все длились и длились. В сердце еще кипели страх и шальное веселье – напиток настоящего боя. И крепло ликование – одолели! Вырь осталась за ними, смоляне выбиты отсюда.

– На Нелепов! На городец! – кричали вокруг.

– Княже, веди!

– Перуну слава!

– Не опомнились пока!

Близ устья Припяти русской рати должно быть не более трех сотен, и почти треть из этого числа уничтожена. Древляне тоже понесли потери – десятка четыре было убитых и раненых. Но и так их оставалось куда больше, чем у смолянского воеводы в Нелепове и близ него. Нельзя было терять времени.

Володиславу в тепле избы перевязывали бедро – лишь когда все стихло, он ощутил боль и заметил, что красная влага леденеет на портах и обмотках. Но останавливаться он не собирался – не теперь, когда Перун наконец-то обратился к ним благосклонным лицом. Отроки вывели его из избы под руки и посадили на коня, подведенного прямо к навесу. При своем невысоком росте наездником он был ловким и уверенным и мог справиться с конем, даже будучи раненым. Сумерки редели, воздух яснел, уже можно было разглядеть все строения и многочисленные тела на снегу.

– Собирайте стрелы! – приказал Володислав. – Берите у них из оружия кому чего надо, и пойдем на Нелепов!

Он чувствовал волну удачи – пока она не спала, все получится. Будто сам Перун в спину подул…

Пока оправлялись, рассвело. Оставив раненых в Выри, тронулись к Нелепову. Дорога была нахожена и накатана – видно, с городцом поддерживали связь. Несмотря на усталость после боя, шли бодро, переговаривались, везде звучали восклицания, полные лихорадочного оживления:

– Тут на меня выпрыгивает, а я ему – н-на!

– Что, Хотенка, в порты не навалил со страху?

– Гляди, рогатина какая! Видно, что варяжский кузнец делал.

– Да у них там, у смолян, полно варягов…

Вдруг спереди раздался свист, навстречу строю побежал отрок, размахивая сулицей:

– Идут! Идут они!

Володислав резко послал коня вперед и выехал на гребень берега, обогнав строй. Отсюда уже был виден совсем близко Нелепов – вал на мысу, поверх него бревенчатый тын, – а по крутому увозу от ворот спускалась черная толпа. Над головами колыхался целый лес рогатин. По виду толпа была вдвое меньше древлянской.

– А ну вперед! – заорал Володислав. – Бей!

Древляне устремились навстречу. Увидев их, смоляне – как видно, спешившие на помощь своим в Вырь, – остановились, смешали ряды. Потом подались назад и покатились в ворота городца.

– Наддай! – вопил Величар. – Навались, братки, живее! На плечах их в город влетим!

Но смоляне едва успели покинуть городец и были к нему гораздо ближе, чем древляне – к ним. Пока древляне добежали, они уже все зашли внутрь. Ворота затворили, на подбегающих древлян обрушился дружный залп из полусотни луков. Стрела вонзилась в шею лошади Володислава; даже без крика лошадь завалилась, так что он едва успел выдернуть ногу из стремени, чтобы не оказаться придавленным. Жилы оледенели от мысли: чуть правее – и стрела вошла бы в его грудь, сейчас живая лошадь несла бы висящее в седле мертвое тело. Последнего князя деревского…

Еще две стрелы ткнулись в землю рядом с плечом и головой. Володислав распластался, прячась за лошадиной тушей.

– Да стреляйте же, бесовы дети! – кричал позади Величар. – По заборолу!

Осознав, что с ходу в городец не прорваться, древляне отступили и сами взялись за луки. Дружной стрельбой согнали смолян с боевого хода, и отроки выволокли Володислава на безопасное расстояние.

– Меч не потерял? – буркнул Величар, когда князя подвели к нему и усадили на сани. – Это тебе наука… А то разогнался!

– Береги уж себя! – попросил Коловей. – Один ведь ты остался из князей.

– Еще Будерад у случан есть, – напомнил кто-то.

– И где он, Будерад! Как на вече кричать – так он самая горластая жаба на болоте, а как на рать идти – что-то его рядом не случается!

– Откуда там забороло-то, в Нелепове-то? – прищурился Величар. – Отродяся не было.

– Видать, устроили сами. – Володислав ощупал повязку на бедре под портами.

Нелеповский городец был святилищем, как почти все такие городцы. У него имелся тын поверх вала, выстроенный в прошлую войну, но боевоего хода там никогда раньше не было. И судя по дымам, строений внутри стало больше, чем две старые обчины.

– Что дальше делать будем? – спросил Коловей.

– Если брать городец, то порок нужен – ворота ломать, – решил Величар. – Ступайте, отроки, в лес, несите бревно подлиннее и покрепче.

Взяв топоры, десятка два ушли в лес.

– Там должен Турд сидеть, брат Ингорев, – Володислав, поднятый на запасного коня, вглядывался в строй голов между вершинами тына, но лиц, конечно, на таком расстоянии разобрать не мог. – Если бы этого удалось взять…

– Добыча знатная была бы, – кивнул Величар.

– А как по-твоему, – Володислав повернул к нему голову, – Ольга теперь может за деверя выйти? Турд ведь из того же рода, тех же владений наследник.

– Он и так женат на ее сестре родной.

– А! Запамятовал, – Володислав знал об этом со слов Предславы. – У них еще один брат есть, неженатый, Акун. Он летом приезжал к Свенельду.

Володислав задумался, вспоминая. Летом он, при помощи пары Свенельдовых отроков, расставил ловушку для Акуна, надеясь, что тот свернет себе шею во время охоты. Но Акун уцелел, зато на том же лову погиб Свенельд. И началось… Старый воевода был как столп, на котором держался старый порядок. Его не стало – и рухнула неволя. Смерти Свенельда Володислав и Маломир не хотели, а значит, устроили ее сами боги. Боги отдали древлянам жизнь Ингоря и его меч, – Володислав опустил глаза и прикоснулся к холодной золоченой рукояти. И хотя русы огрызаются, боги не покинут землю Деревскую. Дерева будут свободными.