Василий Седугин - Князь Рюрик

Рерик со всеми предосторожностями двинулся вперёд. И тут через пару десятков шагов сквозь листву увидел какие-то тени. Кто это был, он не мог разобрать. Тогда продвинулся ещё и ясно различил сидящих в кустах викингов. Он определил их по островерхим пушистым шлемам и одежде. Врагов было трое. Одного он узнал. Это был воин с расплющенным носом.

Рерика спас олень. Не будь его, он вполне мог бы нарваться на засаду. А место норманны выбрали удачное: мимо них невозможно было проехать незамеченным, отсюда открывался вид на десятки вёрст в обе стороны.

Крадучись, вернулся к стоянке. Издали жестом показал Ильве: «Тихо! опасность!». Когда приблизился, шепнул: «Викинги!». Соблюдая осторожность, отъехали вглубь леса, а потом Рерик повернул на север.

Он ехал и пытался понять, почему норманны решили их преследовать. Наверно, уговорил тот воин с расплющенным носом. Он видел красоту Ильвы, понял, что если сумеет взять её в полон, то получит богатый выкуп или дорого продаст на невольничьих рынках в городах Прибалтики: за красавиц там давали такие деньги, на которые можно было безбедно прожить, без малого, всю жизнь. Или попытаться получить выкуп; видя воинов, сопровождающих девушку, можно легко догадаться, что она из знатного рода и родители выдадут за неё приличную сумму. Ради таких богатств стоило рискнуть, а норманны не упускали заманчивую добычу.

Через три часа пути лес внезапно оборвался и перед ними раскинулось широкое поле; вдали виднелся край нового лесного массива. Можно было, конечно, ехать к нему, но надвигался вечер, следовало остановиться здесь на ночь, а завтра без особого риска двинуться в направлении Аахена.

Рерик сообщил о своём решении спутнице. Ильва молча кивнула. Всю дорогу она молчала. Ею овладело какое-то оцепенение, она делала всё машинально, бессознательно и непроизвольно, с безучастным, отсутствующим взглядом. Рерик понимал, что она переживает гибель Уто. Сам он тоже часто видел одну и ту же картину, как его друг понукает своего коня и стремится быстрее ворваться в схватку с противником, на мгновение поворачивает к нему лицо и кричит как завещание: «Спасай герцогиню!»…

Так-то вот всё обернулось: друг пал в ожесточённой стычке, а он с его невестой тайными тропами пробирается к намеченной цели. Уто, Уто, друг дорогой, что с тобой стало? А может, судьба милостива, и ты остался жив и каким-то чудом ускользнул от диких викингов?.. Но Рерик побывал уже не в одном сражении, многое повидал и в чудеса не верил.

Жестокая правда войны приучила его к трезвому мышлению, лишённому несбыточных надежд.

Едва они расседлали коней и пустили их пастись на лужайку, как о траву ударился глухарь и по-глупому закудахтал, распушив перья. Рерик не удержался и срезал его стрелой. Потом взял саблю, выкопал по колено яму и из берёзовых веток развёл в ней большой костёр. Когда стенки ямы прогрелись, вынул угли, а завёрнутое в листья мясо глухаря опустил в яму и сверху прикрыл плоским камнем, на котором снова развёл большой огонь. Затем отыскал толстое дерево. Его корни образовывали естественное ложе для ночлега, туда он накидал лапы ельника; ствол дерева защищал от ветра, а раскидистая крона — от возможного дождя. Так в детстве устраивались они с отцом, когда уходили за дичью далеко от дома и их настигала ночь.

Мясо глухаря получилось удивительно вкусным: снаружи оно покрылось красновато-бурой плёнкой, а внутри было сочным и нежным. Пока ужинали, наступили сумерки. Небо на закате из белого стало зелёным, потом оранжевым и тёмно-красным. Они легли на мягкие лапы ельника и накрылись плащами. Перед ними горел костёр, к дереву были привязаны кони.

— Завтра дождь будет, — неожиданно проговорил Рерик.

Ильва непонимающе взглянула на него.

— В ушах булькает, — пояснил он. — Я чувствую ненастье за сутки.

Она ничего не ответила.

Проснулись поздно. В овраге Рерик нашёл ручеёк. Они умылись, в баклажки набрали в дорогу воды. Затем он накидал на вчерашний костёр сухих тонких веток, раздул огонь. Пока подогревалась еда и кипятился отвар из листьев смородины, решил разобрать сумку викинга. Вытряс её содержимое на траву. Там были огниво, трут, сыр, вяленое мясо, нож, шило, нитки и какой-то свёрток. Когда он развернул его, Ильва ахнула: в нём хранились золотые и серебряные серьги, кольца, браслеты, несомненно, награбленные во время набега. Видно, отряд давно промышлял в разных землях и странах.

Как истинная женщина, Ильва примерила все украшения, глаза её блестели восторгом. Впервые она забыла про своё горе. И хотя Рерик тоже скорбел по безвременной гибели своего друга, но отрешённый вид Ильвы угнетал и подавлял, а надо было продолжать путь, быть готовым к различным опасностям. Для этого требовалось и её активное участие, а иногда и помощь. Надеяться же на содействие безвольного, безучастного человека, какой была Ильва, было бесполезно, наоборот, она становилась обузой для него. Теперь, когда в ней пробудился огонёк жизни, он ощутил рядом с собой пусть слабенькое, но верное плечико.

Рерик спросил, чтобы как-то вовлечь её в разговор:

— Нравится?

— Очень! — вытягивая перед собой руки с нанизанными на них кольцами и браслетами, ответила она. — У меня дома много украшений, но эти какие-то особенные, не похожие на мои. В них не зазорно появиться перед любыми гостями.

— Я дарю их тебе.

— Спасибо, но это слишком щедро. Оставь половину для своей девушки.

— Мне не для кого оставлять.

— Скоро появится… А в Аахене я надену эти кольца и вот этот браслет.

Вдруг лицо её сморщилось, она, видно, вспомнила про Уто, с которым намеревалась посетить столицу. Рерик, чтобы отвлечь её от грустного и тяжёлого, резко сменил разговор и бодрым голосом сказал:

— Солнце на ели, а мы ещё не ели! Пойдём к костру, думаю, завтрак готов.

Ильва первой взяла кусок тетеревятины, оставшегося от ужина, похвалила Рерика:

— Какое вкусное мясо!

— Отец научил. На охоте мы частенько тетеревов срезали.

Ильва лукаво посмотрела на него:

— Наверно, отец сбивал, а ты за добычей бегал…

— Ты права. И этот тетерев сам в яму угодил! — на шутку шуткой ответил Рерик.

— Как ты сбил эту курицу, я сама видела. Ловко, ничего не скажешь.

— Мы, мальчишки, лет с пяти берём в руки лук и стрелы. Поневоле научишься. Постоянно соревновались друг с другом. Неумех засмеивали до слёз.

— Тебе попадало?

— Не без этого. Но я постепенно в число лучших выбился.

— Хвастаешься, поди!

— Доказать?

— Попробуй!

— А вот сама увидишь!

Рерик вскочил, взял лук, вложил стрелу, изготовился.

— Бери ветку и подбрасывай как можно выше!

— Любую?

— Нет, потолще. Она потяжелее, бросать будет удобней и мне легче целиться.