Ричард Роуэн - Три тысячелетия секретных служб мира. Заказчики и исполнители тайных миссий и операций

В отличие от этого печально известного предателя барону Жану де Бацу нечего было скрывать или объяснять после реставрации Бурбонов. Он был куда более заядлым роялистом, чем любой из Бурбонов. Он сражался против революции как паладин, он подрывал Конвент, подкупал Комитет и фанатично превозносил Террор. С установлением Империи он вовремя отошел от дел, поскольку казнь герцога Энгиенского в 1804 году подавила все надежды роялистов, и мало что можно было поделать против непробиваемой административной силы Бонапарта.

Поэтому де Бац представился двору воскресшей династии с видом человека, который ничего не просит, ибо он заслуживает даже больше того, что ему могут дать. Однако 17 сентября 1814 года он был пожалован в рыцари Святого Людовика. И по приказу короля уже в следующем марте ему присвоили звание фельдмаршала. В тот месяц Людовик остро нуждался в неустрашимом фельдмаршале. Наполеон уже покинул Эльбу; и 17 марта бурбонский правитель снова отправился в изгнание. Де Бац последовал за королем в Гент и повел себя самым находчивым образом, потому что 2 ноября 1815 года — когда остров Святой Елены был уже заселен — его повышение до звания фельдмаршала было подтверждено. Он незамедлительно потребовал назначения и 19 марта следующего года получил в командование департамент Канталь.

Хотя Бац испытывал благодарность за удовлетворение его настойчивой просьбы, он остался в Париже и к 1 августа еще не приступил к своим обязанностям. В свете недавних событий он женился и также умудрился вызвать недовольство командующего 19-й дивизией, который в письме военному министру пожаловался на нерешительность и ненадежность барона. Прирожденный конспиратор, барон действовал соответствующим образом, но теперь, когда военный министр предъявил ему ультиматум — занять свой пост или подать в отставку, он немедленно отправился в Орийяк, куда прибыл 4 августа 1816 года.

Париж, видимо, притягивал его, как он притягивал многих других, и в апреле 1817 года барон вернулся в столицу под предлогом важного судебного разбирательства. Там он протянул до ноября, когда внезапно топор Бурбона опустился на голову того, кто неоднократно избегал революционной гильотины. Бац был смещен со своего поста и отправлен в отставку с урезанным наполовину содержанием. После чего он удалился в свое имение, которое приобрел под вымышленным именем в самый разгар Террора.

Говорят, он не пользовался уважением местных крестьян — такой упертый роялист не мог вести себя демократом. Ходили также слухи о крупном подлоге и больших неприятностях, с ним связанных. Король не смог ему помочь, но посоветовал прибегнуть к самоубийству, чтобы спасти свою честь. Жан Бац умер 10 января 1822 года от апоплексического удара. Но, по всей видимости, он испытывал значительные затруднения, и поскольку был похоронен у дороги, а не на освященной земле, есть все основания полагать, что великий конспиратор собственноручно свел счеты с жизнью.

В истории почти любой нации заговорщики предаются проклятиям. Вероятно, в некоторых подписях под тайным манускриптом или манифестом есть капля крови во имя каждой капли, пролитой в великих сражениях былых или наших времен. Но вряд ли найдутся другие вершители истории, кто обладал бы столь уникальным даром быть курьезными и опасными в одно и то же время. И всякий раз, когда тайное сообщество обращалось к светской или политической деятельности, не столь далекой от государственной секретной службы, оно достигало значительных результатов. Нельзя забывать, что Джордж Вашингтон сумел гениальным образом мобилизовать франкмасонов в начале американской войны за независимость. И их совместные усилия оказали огромное влияние на восстание бунтарей, превратив его в триумфальную революцию.

Ощутимый результат влияния франкмасонов, как потенциальных бунтовщиков, сохранился и по сей день в некоторых государствах Европы, в особенности в фашистской Италии. Но итальянская политика богата множеством примеров, когда влиятельные тайные общества вырастали в амбициозные и опасные организации, чтобы относиться к этому вопросу легко. Ужас, насаждаемый братствами, происходит от бунтарских стремлений итальянских карбонариев и схожих с ними мятежных союзов. Считается, что карбонарии произошли от масонского ордена. Они лелеяли самые патриотичные идеи, большинство из них были благородными и бескорыстными революционерами, и, пока они боролись за исполнение своих желаний, модель и влияние их движения распространились в те части мира, где тирания обрушилась на баррикады.

После того как маршал Мюрат, знаменитый наполеоновский кавалерийский начальник, некоторое время царствовал в Неаполе, как императорская марионетка, король Иоахим I, он показал себя очередным военным диктатором и прослыл деспотом среди неаполитанцев. Между 1808 и 1815 годом «ячейки» патриотов или тайные сообщества возникли по всей стране. Как Мюрат, так и Наполеон могли бы заручиться поддержкой карбонариев, при условии, что каждый из тиранов проявил хотя бы малейшее расположение и выполнил некоторые их требования. Но оба деспота остались глухи, и заговорщики-патриоты возобновили призыв к восстанию такими вечными лозунгами, как свобода и независимость.

Карбонарии никогда не обременяли себя всерьез государственной программой. Они никогда не приходили к соглашению, какую именно форму правления установят, когда свергнут существующую власть. По всей видимости, достижение успеха не являлось их основной целью, и вряд ли их заботили какие-либо программы, кроме буйных заговоров и народных брожений, и воинственное противостояние тирану и чужеземцам являлось их единственной наградой.

Министром полиции при Мюрате был назначен не Фуше, а весьма привлекательный генуэзец Мальгелла, который тайно помогал первым ячейкам карбонариев, и, по-видимому, благодаря его стараниям политика короля-марионетки для итальянцев и местных жителей казалась сносной. Даже сам Мюрат вначале даровал тайному обществу некоторые послабления, ибо не слишком верил окружающим его итальянским «подданным», и случайно поссорился со своим деспотичным шурином Наполеоном. Однако позже лорд Уильям Бентинк, представлявший Британию на Сицилии, начал вести переговоры с карбонариями, предлагая им оружие и субсидии, а также обещая конституцию для Неаполя, такую же, как та, что недавно была дарована Сицилии под протекцией Британии. Как результат, вскоре в Калабрии разразились беспорядки, инспирированные карбонариями, но Мюрат — человек действий — выслал войска под командованием генерала Мэнша, дабы подавить повстанцев. Военное вмешательство положило конец восстанию Капобианко; он был схвачен, осужден и повешен в сентябре 1813 года, после чего движение карбонариев ушло в подполье. Но непостижимый Мальгелла продолжал тайком использовать свою власть для помощи карбонариям. Говорят, он даже являлся их духовным лидером и помогал им организовываться. Впоследствии, после падения императора Наполеона и всех его братьев-царьков, Фердинанд IV вернулся в Южную Италию с реставрацией Бурбонов, чтобы обнаружить свое королевство кишащим пылкими заговорщиками.