Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Веласкес быстро развеял ее страхи. Он, хоть и говорил на непонятном языке, оказался нежен и чуток, и в его могучих объятиях она испытала невероятное наслаждение. Лежа в кольце этих сильных, мускулистых рук, она еле слышным шепотом училась произносить его имя. Хуан улыбался, поправлял ее, пытался и сам произнести ее настоящее имя. Разговора пока не получалось. Да и мало времени проводили они вместе.

Хуан с утра до вечера тренировался, командовал солдатами, советовался с Кортесом и другими капитанами, присутствовал на переговорах с вождями Тлашкалы или с посланниками ацтеков. Эльвира оставалась в окружении небольшой свиты из служанок и нескольких воинов-тлашкаланцев. И только по ночам они оставались наедине. И лишь в это время Эльвира могла наслаждаться тем, что этот прекрасный и мужественный человек принадлежит только ей одной.

Марина усиленно обучала ее испанскому языку, но времени прошло еще слишком мало. Сам Веласкес речь индейцев тоже толком не успел освоить, так что общение их проходило почти без слов. Но Эльвира и так могла показать свою привязанность. Искренней улыбкой, легким прикосновением, крепкими объятиями она старалась показать, насколько дорог ей Хуан. Воображение уносило ее очень далеко. Она мечтала о том, как, выучив язык мужа, сможет рассказать ему о себе. О своих надеждах, переживаниях, мечтах о будущем. Рассказать о том, как сильно его любит.

Но вот конкистадоры, погостив у нее на родине, продолжили свой поход. И, вопреки советам тлашкаланцев, смело шагнули прямо в пасть к демону. Здесь, в Чолуле, она чувствовала себя так, как будто их с мужем подвели к жертвеннику на вершине пирамиды. Отсюда прямая дорога на тот свет.

Веласкес пришел к ней после совещания с Кортесом.

– Хуан, нам нельзя быть здесь…

На большее познаний Эльвиры в испанском не хватило. Она, досадуя на плохое знание языка, пыталась предупредить мужа, что в этом городе их не ждет ничего хорошего. Девушка злилась на Марину, которая куда-то ушла именно тогда, когда нужна была здесь. Хуан утешал ее и старался убедить, что испанцы могут одолеть любого врага. Она не понимала почти ничего из его объяснений. Но уверенный голос и спокойное поведение Веласкеса ясно показывали, что он не отнесся к ее предупреждению всерьез.

Эльвире оставалось только молиться, чтобы беда миновала ее и мужа. Но кому молиться? Испанцы яростно выступали против ее родных богов. Значит, боги и сами злятся на чужаков. Как же иначе? Разве согласятся они спасти хоть одного из них? Просить о помощи бога испанцев? Эльвиру крестили, но она отлично понимала, что у этого нового бога она, совсем еще неопытная в молитвах, вряд ли успела завоевать симпатию. Оставалось лишь надеяться, что самоуверенность и бесстрашие Хуана Веласкеса являются отражением небывалого могущества испанцев. А вовсе не признаком удивительной беспечности.

Марина в это же время выбежала из здания. Кортес пока строил планы вместе с Альварадо и в ее услугах не нуждался. У нее перехватывало дыхание от восторга. Чолула! Легендарный город, почти столь же знаменитый, как и великий Теночтитлан. Средоточие самых прекрасных храмов, дворцов, площадей. Знаменитый ювелирный центр. Она так давно мечтала здесь побывать!

В памяти всплыли времена детства. Отец, вождь в одном из городков неподалеку от Теночтитлана, умерший из-за болезни, когда ей исполнилось всего десять. Мать, быстро вновь вышедшая замуж, для которой кроме нового мужа никого больше не существовало. Дошло до того, что она вскоре продала Марину в рабство, чтобы та не мешала ей строить новую семью.

Даже ребенком она была слишком красива, чтобы заставлять ее работать в поле. Касик, купивший Марину, не мог нарадоваться. Все ждал, когда она немного подрастет и он уложит ее в постель. Но тут он чем-то прогневил знатного вельможу из города Тескоко и, чтобы загладить вину, подарил ему свою самую красивую рабыню. Однако этот знатный человек был слишком стар, юные красавицы его уже не прельщали. Он продал Марину купцу, получив цену как за трех девушек.

Годы в неволе тянулись медленно. Марина давно уже поняла, что милостей от судьбы ждать нельзя. У нее не было ни прав, ни силы. Зато сообразительность и обаяние позволяли добиваться своего. Красота оказалась не только благом, но и опасностью. Однажды два могущественных вождя ее не поделили. Один из них, поняв, что вынужден уступить невольницу сопернику, в припадке ярости чуть не изуродовал Марину обсидиановым ножом, только чтобы она не досталась другому. В тот раз ее спас один влюбленный воин, пожертвовав своей жизнью.

Сменялись хозяева. Она старалась каждому из них угодить. Прекрасная внешность и острый ум помогали держаться на плаву. Постепенно Марина научилась находить подход к разным людям. Со временем поняла, что нужно стать для нового повелителя незаменимой и тогда, даже будучи официально рабыней, она сможет жить достойно.

Когда ее, в числе прочих девушек, подарили испанцам, она поначалу испугалась. Эти невиданные пришельцы выглядели ну почти как нормальные люди. Разве что кожа слишком светлая, да и волосы у кого обычные, темные, а у кого золотистые, как зерна маиса или песочные, как шерсть пумы. Но во всем остальном… Их власть над огромными животными, которые послушно носили чужаков на спинах, невиданных размеров корабли, грозное оружие. Все это подавляло, ошеломляло, сводило с ума.

Марина тогда не знала, чего и ждать. Но ничего страшного не произошло. Ее окрестили и она стала наложницей одного из белых вождей. Алонсо де Пуэртокарреро оказался молод, хорош собой, мягок с ней. Вскоре он отплыл за море. Марина не скучала. Очередной мужчина, который не устоял перед ее красотой. Сколько таких было. А она начала претворять свой привычный план в жизнь. Нужно стать для хозяев незаменимой. Это даст привилегии, позволит жить в нормальных условиях, сохранить крупицы самоуважения. И тут удача сама пошла в руки. Девушка знала практически все наречия окрестных земель и она оказалась единственной, кто мог изъясняться с ацтеками.

Но Марине этого было мало. Переводить чужие слова Агиляру, чтобы он дальше переводил их Кортесу? Нет, она желала говорить с главным вождем чужаков напрямую. Язык белых, ничем не похожий ни на одно известное ей наречие, приводил ее в отчаяние. Да его же просто невозможно запомнить! Ей казалось, что часы упорной зубрежки истощают сильнее, чем работа в каменоломне. От обилия новых знаний начинала болеть голова. И все-таки Марина училась. Идя среди солдат, она слушала их разговоры, шепотом повторяя то одно, то другое слово. Приставала к тем, кто кое-как понимал язык индейцев. Особенно досаждала Агиляру, упорно слушая его объяснения.