Жозеф Рони-старший - Пещерный лев

Удар могучего хвоста настиг ее в воздухе, свалил на землю, и холодное скользкое туловище с молниеносной быстротой обвилось вокруг дрожащего, задыхающегося животного.

Через несколько минут все было кончено.

Глухой непонятный гнев охватил Уна, молча созерцавшего эту страшную картину. Если бы сайгу убил волк, леопард или даже махайрод, – сердце молодого Уламра не дрогнуло бы. Но победа этой холодной скользкой твари возмущала его до глубины души. Он дважды нагибался, чтобы выйти из убежища, и всякий раз Зур удерживал друга за руку.

– У сына Быка и сына Земли много пищи. Что будет с нами, если Ун, подобно Зуру, будет ранен?

Ун уступил нехотя. Он и сам не понимал причины гнева, так безудержно овладевшего им. Это было похоже на боль от раны.

Но Уламр не имел представления о силе гигантского пресмыкающегося. Одним ударом хвоста питон свалил на землю сайгу; не случится ли то же самое с человеком, который отважится вступить в единоборство с этим чудовищем?

Тем не менее молодой воин оставался мрачным.

– Ун и Зур не могут больше оставаться здесь! – сказал он, когда питон скрылся со своей добычей в густых тростниках. – Нам нужно найти пещеру…

– Зур скоро поправится!

Прошло два дня. Зур все еще был слаб, но уже мог держаться на ногах. Теперь Ун имел возможность надолго покидать хижину, чтобы разведать местность вниз по течению Большой реки.

Он прошел вдоль берега более пятнадцати тысяч шагов, но ему так и не удалось найти надежного убежища. Правда, кое-где у воды высились отдельные скалы, однако расселины и углубления в них были слишком узки и малы, чтобы дать приют человеку. Зур уже подумывал о том, чтобы вырыть убежище в земле. Но это было бы слишком долгим и трудным делом, и, кроме того, Уламры всегда испытывали отвращение к подобного рода жилищам. Поэтому друзья удовольствовались тем, что укрепили, сколь возможно, хижину из лиан, сделав ее неприступной даже для крупных хищников. И все же слон, носорог, гиппопотам, стадо гауров или буйволов легко могли разрушить ее. Само местоположение хижины привлекало к ней внимание хищников, рыскавших вокруг в прибрежных зарослях и чащах.

Близился конец весны. Неистовый зной солнечных лучей обрушивался на воды Большой реки; нездоровые испарения поднимались по ночам с ее поверхности к звездному небу, и туман окутывал окрестности непроницаемой пеленой еще долгое время после того, как на востоке загоралась заря.

В одно жаркое утро Зур почувствовал, что силы его восстановились. Подойдя к Уну, с тоской смотревшему вдаль сквозь окружавшие хижину зеленые заросли, Человек-без-плеч сказал:

– Сын Земли готов следовать за Уном!

Молодой Уламр с радостным восклицанием вскочил на ноги и стал собирать разбросанное на полу хижины оружие.

…Густой туман еще лежал на широкой речной глади. Молодые гиппопотамы с довольным ворчанием резвились в заводях. Стаи птиц стремительно проносились мимо. Ун и Зур выбрались из хижины и двинулись вниз по течению Большой реки.

В полдень друзья расположились на отдых под сенью скипидарных деревьев. У них был запас сушеного мяса, съедобных корней и грибов, которые они поджарили на маленьком костре из сухих сучьев. Ун поглощал пищу с радостной торопливостью молодого волка. Зур же ел медленно, наслаждаясь ароматом еды и ее вкусом.

Вокруг царила полуденная тишина. Все живое словно оцепенело от зноя. Слышался лишь неумолчный говор речных струй да сухой треск цикад.

Зур, еще слабый после полученных ран, скоро уснул. Но сын Быка бодрствовал, охраняя сон друга.

Когда тени деревьев на равнине удлинились, Ун и Зур снова пустились в путь и шли до тех пор, пока синие сумерки не окутали землю. Назавтра и в последующие дни они упорно продолжали двигаться вниз по реке, продираясь сквозь джунгли, обходя болота, переправляясь через ручьи и речки, впадавшие в Большую реку, прокладывая себе дорогу в густых кустарниках.

Наутро девятого дня путники увидели вдали скалистую гряду, тянувшуюся более чем на тысячу шагов по самому берегу реки. Острые вершины вздымались высоко к небу. С другой стороны гряды скалистые отроги доходили до самой опушки густого леса. Два глубоких ущелья прорезали каменную громаду. В расселинах гнездились соколы и орлы.

Ун громко вскрикнул от радости. Он унаследовал от своих предков любовь к каменным жилищам, расположенным близ текущих вод. Зур, более спокойный, внимательно рассматривал местность. Они обнаружили несколько нависших над рекой утесов, похожих на те, которые служили укрытием для племени Уламров, когда в скалах не оказывалось подходящей пещеры. Но для двух человек такое укрытие не было достаточно надежным.

Ун и Зур шли вдоль скалистой гряды, тщательно исследуя каждое углубление, каждую трещину в базальтовых скалах. Они знали, что иной раз небольшое отверстие ведет в глубокую и обширную пещеру.

Зоркий глаз Уна скоро заметил в отвесной скале расселину, расположенную на довольно большой высоте. Узкая внизу, она постепенно расширялась кверху. Для того чтобы добраться до нее, надо было сначала подняться на горизонтальный выступ скалы, а затем вскарабкаться по каменной стене на небольшую площадку, где могли свободно поместиться трое человек.

Молодые воины без труда поднялись на горизонтальный выступ; но для того чтобы достичь площадки, Учу пришлось встать на спину Зуру. Очутившись наверху, молодой Уламр попытался протиснуться в расселину. Некоторое время он продвигался боком, затем проход расширился, и Ун оказался в низкой, но обширной пещере. Он осторожно обошел ее кругом и внезапно остановился перед углублением в задней стене: узкий подземный коридор, круто спускаясь вниз, уходил в темноту.

Прежде чем продолжить дальнейшее исследование, Ун решил поднять на площадку Зура. Он выбрался наружу и сказал:

– Пещера большая, но у нее, возможно, два выхода. Ун еще не видел конца прохода…

И, нагнувшись, он протянул Зуру копье. Ухватившись за его конец, Человек-без-плеч поднялся по отвесной стене, цепляясь ногами за шероховатости камня. По мере того как он поднимался, Ун выпрямлялся и отступал назад, к входному отверстию.

Когда Зур очутился наконец на площадке, Уламр повел его в глубь пещеры, к подземному коридору. Темнота мешала им двигаться быстро; слабый запах хищного зверя вызывал беспокойство. Они уже подумывали о возвращении, как вдруг увидели внизу, в конце прохода, тусклый свет.

– У пещеры есть другой выход, – прошептал Зур.

Ун с огорчением кивнул головой, продолжая осторожно продвигаться вперед. Спуск стал более пологим; свет, вначале слабый, постепенно усиливался. Он шел из длинной зигзагообразной щели в скале, слишком узкой, чтобы сквозь нее мог протиснуться человек. Несколько летучих мышей, испуганных появлением молодых воинов, носились с пронзительным писком над их головами.