Лизелотта Вельскопф-Генрих - Топ и Гарри

Увидев здесь пленного, старик, конечно, удивился, но не подал вида. Он молча уселся у входа в палатку с томагавком на изготовку. Он не спускал с пленника глаз.

Харка решил, что и ему следует на всякий случай получше вооружиться, и взял свою двустволку, чтобы показать пленнику, какое у него есть таинственное оружие.

Связанный лежал около очага и был хорошо освещен. Женщины и дети сидели в глубине палатки. Сын вождя сиксиков присел на корточки около пленника и что-то стал болтать по-своему. Харка не понимал его слов. Он тоже решил сесть поближе к пленнику, ведь это ему отец велел охранять его. И когда Харка подошел, сын вождя пнул ногой связанного. Харка понимал, что ему не к лицу брать под защиту пленного дакота, но тут уж все в нем закипело. Он оперся на двустволку, посмотрел сыну вождя прямо в глаза и сказал:

— Это плохо — оскорблять связанного, плохо оскорблять отважного воина!

Слова Харки не были поняты, но сиксик почувствовал, что ему сделали справедливое замечание. Он не привык, чтобы сверстники перечили ему. Он был самым сильным и самым смышленым из детей поселка и сейчас, пожалуй, скорее всего напал бы на Харку. Но нет, драка в поселке, да еще в такой момент!.. Нет, не так его воспитывал отец — вождь сиксиков. И юноше пришлось сдержаться, хоть это и было нелегко. Он спокойно уселся у ног пленника, подальше от Харки.

В палатке было тихо, только в очаге потрескивали сучья. Оба мальчика сидели неподвижно, как изваяния. Их мысли были друг о друге и о пленнике. Растянувшийся на земле во весь свой огромный рост, этот человек сохранял на лице выражение высокого достоинства, и было видно, что это не простой воин.

Сын вождя черноногих чувствовал себя неловко, потому что он, мальчишка, так плохо повел себя с врагом, достойным уважения. Мальчик понимал, что именно Харка помог ему в этом разобраться. И хотя в глубине души у него еще и таилась обида, он уже думал, что хорошо бы с ним подружиться. Но Харка был уж очень какой-то чужой и к тому же обладал таинственным оружием. Так мальчик и продолжал сидеть, не решаясь сделать шаг к сближению.

Харка зарядил ружье, поставил его на предохранитель и положил рядом с собой. Ему удалось перехватить взгляд пленника, брошенный на оружие, и он был очень горд.

Снаружи все стихло. Воины, правда, еще не возвращались. Возможно, сиксики опасались нового нападения.

Пленник повернул голову и посмотрел на Харку.

— Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Преследователь Бизона, Охотник На Медведя, — сказал он на языке дакота, который понимал только Харка, и то, что было названо полное имя, свидетельствовало о том, что пленник многое о нем знает, — ты отважен. Тебе не стыдно, что ты, как предатель, борешься вместе с грязноногими койотами против воинов своего племени?

Харка вздрогнул и побледнел. Сиксики, конечно, не могли понять, что сказал пленник, но уже то, что он говорил с Харкой на незнакомом им языке, могло вызвать подозрения, особенно после того, как их только что предала девушка дакота. Харка не мог перевести сказанного Тачункой Витко. Не мог он и ответить, ведь разговор с пленником вызвал бы еще большее подозрение. Мальчик встал, бросил безразличный взгляд на пленника, взял заряженное ружье и пересел ближе к старику.

Утомительное и молчаливое ожидание длилось до рассвета. И только когда взошло солнце, в поселке появились воины.

Вождь вошел в палатку вместе с Матотаупой. Каждый нес по два скальпа — длинные черные волосы с лоскутом кожи. Они передали эти знаки победы женщинам. Скальпы надо было препарировать, дух павших воинов женщины должны были умилостивить в танце. Вид вождя и Матотаупы свидетельствовал о жестокой схватке: по их запыленным телам струился пот, кое-где запеклась кровь; одежда — в грязи и разорвана, волосы спутаны, щеки запали, глаза провалились. Вождь окинул взглядом палатку и, не задавая вопросов и не отдав никаких приказов, попросил горшочек с салом. Получив его от старшей дочери, он с Матотаупой пошел умываться на ручей.

Выкупавшись, Матотаупа позвал Харку, и они отправились в свою палатку на южную окраину поселка. Вождь прислал им в помощь женщину. Та не понимала языка дакота, и Харка с Матотаупой могли не таясь говорить друг с другом. Они присели к разожженному женщиной очагу, и Харка рассказал отцу обо всем, что с ним произошло, а Матотаупа сыну — о сражении.

— Погибли четыре воина дакота, — сказал он, — и только один черноногий. Зато трое сиксиков попало в плен. Может быть, нам удастся обменять их на Тачунку Витко.

— Кто будет с ними говорить об этом, отец?

— Они наверняка сами пришлют посредника.

— Но ведь дакота не знают, что Тачунка Витко жив.

— Знают. Я крикнул об этом им во время схватки.

Отец с сыном поели сушеного бизоньего мяса, которое принесла женщина, и прилегли отдохнуть.

Проснувшись через несколько часов, Харка увидел, что полотнища подняты и полуденное солнце заглядывает в палатку. Отец уже встал и делал наконечники для стрел. К палатке подошел вождь и позвал Матотаупу к себе.

Когда Матотаупа вышел из палатки вождя, Харка понял по его лицу, что есть неприятное известие. Отец снова принялся за работу, а мальчик стал помогать ему.

— Тачунка Витко отказался есть и пить, — сказал Матотаупа.

— Ты говорил с ним?

— Хау. Меня просил жрец. Я сказал Тачунке Витко, что его можно обменять. Он ответил насмешкой. Он хочет умереть. Что ж, пусть он умрет.

— Когда?

— Вождь Горящая Вода не станет ждать, пока пленник умрет от жажды. Его поставят к столбу. Сегодня вечером.

Харка продолжал вырезать наконечник стрелы.

— Но как же тогда освободить из плена воинов черноногих?

— Этого я не знаю. Упрямство Тачунки делает невозможным их освобождение… Тачунка Витко напал, чтобы освободить девушку, дочь их палаток. Она пробыла у сиксиков лето и зиму. Некоторые воины хотели взять ее в жены, но она только смеялась над ними: ее ждал молодой воин в родных палатках. Тачунка предлагал за нее богатый выкуп. Сиксики отказались. Тогда-то он и напал на нас. Об этом мне рассказал жрец…

Наступил вечер. Солнце садилось. Женщина опустила полотнища палатки. Матотаупа курил трубку, Харка о чем-то размышлял.

На культовой площадке шла подготовка к казни пленника. Женщины набрали много хворосту для костра, но разжечь его было нелегко: хворост был сырым и только дымил.

Установили столб.

В уготованной пленнику смерти были какие-то отголоски страшного древнего обычая человеческого жертвоприношения.

Харка с отцом вышли из палатки: на площадке собрались все жители стойбища, и отсутствие Матотаупы и Харки было бы замечено. В стороне несколько женщин завершали танец скальпов.