Джеймс Купер - Прерия

— Если это разгуливает кто-нибудь из ленивых сыновей Измаила, — живо сказал молодой охотник за пчелами, и в его голосе легко можно было расслышать угрозу, — его прогулка может окончиться скорее, чем рассчитывает он сам и его отец.

— Ручаюсь, что все они в лагере, — поспешно проговорила Эллен. — Я оставила их спящими, не спали только те двое, которых поставили сторожить лагерь, но они должны были бы совсем переродиться, чтобы не спать в эту минуту и не видеть во сне, что они охотятся на индюков или же дерутся на площади.

— Должно быть, ветер доносит до вашей собаки острый запах какого-нибудь зверя, добрый старик, — сказал молодой человек, — или же ей что-то приснилось. У меня в Кентукки была борзая, которая, как только проснется после глубокого сна, так и начинает носиться по равнине уже потому, что видела что-то во сне. Позовите бедное животное и ущипните его хорошенько за ухо, чтобы убедиться, не спит ли оно.

— Нет, нет, — ответил Траппер, покачивая головой с видом человека, лучше знающего свою собаку, — юность может спать и видеть сны; но старость бдительна, она всегда настороже. Чутье никогда не обманывало Гектора, а долгий опыт научил меня не пренебрегать его предостережениями.

— Вы заставляли его когда-нибудь выслеживать падаль?

— Признаюсь, мне хотелось иногда проделать это, чтобы сыграть шутку с плотоядными жиеотными, которые так же падки до дичи, как человек; но я знал, что Гектор не попадется на это; он, знаете, никогда не бросится по ложному следу, когда есть настоящий.

— Черт возьми! Я угадал, в чем дело. Вы научили его выгонять волка. А чутье его сохранилось лучше, чем память его хозяина, — смеясь, сказал охотник за пчелами.

— Я видел его спящим целыми часами, когда волки сотнями проходили мимо него. Волк мог бы есть из его чашки, и пес не поморщился бы. Вот другое дело, если бы он был голоден — тогда Гектор, как всякий другой, сумел бы заявить свои права.

— Несколько пантер сошло с гор. Я видел, как одна из них на закате солнца бросилась на большую лань. Послушайте меня, подойдите-ка к вашей собаке и расскажите ей, в чем дело, добрый старик. Через минуту я…

Продолжительный жалобный вой собаки прервал его слова. Казалось, то стонал какой-то дух этой местности — звук то возвышался, то опускался, словно волнистая поверхность прерии. Траппер прислушивался, стоя неподвижно, в глубоком молчании. Этот продолжительный вой, в котором было что-то дикое и вместе с тем как бы пророческое, поразил и молодого охотника за пчелами, несмотря на его беззаботный вид. После короткого молчания старик свистом позвал собаку и, обернувшись к молодым людям, сказал с соответствующей обстоятельствам важностью:

— Тот, кто думает, что человек один соединяет в себе весь разум живых творений, разочаруется рано или поздно, когда доживет, как я, до восьмидесятилетнего возраста. И не беру на себя смелость сказать, какая опасность угрожает нам, и не ручаюсь, что и сама собака знает это. Верно только то, что нам что-то угрожает, что опасность близка, и мудрость велит избегать ее. Вот что я узнал из уст друга, который никогда не лжет. Сначала я думал, что Гектор отвык слышать шаги людей, и это было причиной его беспокойства; но весь вечер он чуял что-то вдали, и то, что я принял за предупреждение о вашем появлении, означало нечто гораздо более важное. Поэтому, дети мои, послушайтесь совета старика, расстаньтесь немедленно и вернитесь каждый туда, где вы можете найти пристанище и отдых.

— Если я покину Эллен в такую минуту, пусть я… — крикнул молодой человек.

— Довольно, — сказала Эллен, снова зажимая ему рот рукой. — Нельзя терять времени, у меня не остается ни минуты; нам нужно расстаться немедля. Прощайте, Поль. Прощайте, дедушка.

— Тс-с-с, — сказал молодой человек, хватая ее за руку. — Тише. Разве вы ничего не слышите? Вблизи буйволы; они подымают страшный шум. Да, это беспорядочно бежит целое бешеное стадо.

Старик и молодая девушка стали прислушиваться, напрягая все силы, чтобы узнать настоящую причину смутного, отдаленного шума, тем более страшного, что ему предшествовали такие значительные предостережения. Звуки, хотя и слабые, были теперь слышны ясно. Молодой человек и его собеседница делали поспешные предположения о происхождении этих звуков, когда порыв ветра донес до их слуха шум шагов раздававшихся так ясно, что нельзя было ошибиться.

— Я был прав, — сказал охотник за пчелами, — это стадо, гонимое пантерой, или же битва между зверями.

— Ваш слух обманывает вас, — ответил старик. С той минуты, как он уловил отдельные звуки, он оставался неподвижным, как статуя. — Шаги слишком велики для буйволов и слишком правильны для животных, бегущих в страхе. Прислушайтесь. Вот они спустились в лощину с высокой травой, и шум шагов стал глуше. А! Вот они проходят по твердой земле. Тс… Они подымаются по холму и идут прямо на нас. Они будут здесь раньше, чем вам удастся добраться до безопасного места.

— Идем, Эллен, — сказал молодой человек, беря свою приятельницу за руку, — попробуем добежать до лагеря.

— Слишком поздно! Слишком поздно! — крикнул Траппер. — Вот они уже видны. Это адская шайка проклятых сиу, судя по их разбойничьему виду и по тому, как они рассеялись по прерии.

— Кто бы они ни были — сиу или дьяволы — они увидят, что мы мужчины! — сказал охотник за пчелами с таким гордым видом, как будто он командовал сильным отрядом таких же мужественных людей, как он сам. — У нас есть ружье, да и вы, добрый старик, конечно, не откажетесь пострелять, защищая девушку.

— Ничком! Ложитесь оба в траву, скорее в траву! — тихо сказал Траппер, указывая на место, заросшее более густой травой. — У нас нет времени бежать. и нас слишком мало для того, чтобы сражаться, юный безумец! Скорее прячьтесь в траву, если хотите спасти девушку и если вам дорога ваша жизнь.

Слова старика, сопровождаемые быстрыми, энергичными жестами, произвели нужное действие, и молодые люди последовали его советам с пассивным послушанием, вызванным близостью опасности. Луна зашла за завесу тонких, легких облаков, окаймлявших горизонт; ее слабый, дрожащий свет проникал через эти облака, так что можно было различить формы и размеры предметов. Трапперу, приобретшему над своими товарищами то влияние, которое обыкновенно имеют в безнадежных случаях люди решительные и опытные, удалось спрятать их в траве, и теперь при слабом свете затуманенного светила он следил за беспорядочными движениями толпы, которая бегала и порывисто скакала из стороны в сторону, словно черти, собравшиеся на равнине, чтобы справить ночью свои шумные оргии.

То была, действительно, толпа человеческих существ, приближавшаяся со страшной быстротой и в направлении, оставлявшем мало надежды, чтобы по крайней мере, некоторые из них не прошли мимо места, где укрывался Траппер со своими товарищами. По временам в ушах прятавшихся раздавался доносимый ветром топот лошадей; потом звуки становились тихими, почти незаметными. Траппер кликнул свою собаку, заставил ее лечь рядом с собой и, став на колени в траве, быстрым, внимательным взглядом следил за сиу, попутно то успокаивая молодую девушку, то сдерживая нетерпение ее друга.