Фрэнсис Гарт - Брет Гарт. Том 6

— Принести тебе сапоги? — предложила она.

— Не надо, обуюсь на кухне. Я скоро приду. Иди спать, у тебя усталый вид, — ласково сказал он, глядя на ее осунувшееся лицо. Тут он впервые заметил, что ее чудесный румянец поблек, на щеках появились пятна.

Послушно поднимаясь по лестнице к себе в спальню, она тихонько вздохнула, как бы признавая этим, что муж прав. Он между тем повернулся и быстро вышел на кухню. Ему хотелось побыть одному и собраться с мыслями. Он удивился, когда увидел, что Джейн еще не ушла и сидит в углу, прямая и чопорная. Видно, она поджидала его, так как при его появлении встала и провела рукой по лицу, словно хотела этим придать себе решимости.

— Так я и думала, что ежели вы там не позабыли обо всем на свете, то непременно пойдете на скотину взглянуть. А я, мистер Райлендс, хочу вам сказать кой-чего. Когда я сюда нанималась, люди мне говорили, что ваша благоверная до свадьбы была артисткой. Это, конечно, не мое дело, вам с ней жить! Джейн Мэкиннон, слава богу, своим умом живет, никого не слушает и относится к людям по справедливости. Но когда они врут, притворяются, говорят одно, а делают другое, позорят мужей да еще превращают порядочный дом в танцевальный зал, то это уж слишком, хозяин, и я этого спускать не намерена! Нет, Джейн Мэкиннон этого не спустит!

— Ты это о чем? — строго спросил мистер Райлендс.

— А вот о чем, — сказала Джейн Мэкиннон, ловко хлопая себя по ляжкам при каждом слове, вылетавшем, как пуля, у нее изо рта, — я-о-том-что-к-вашей-жене-приходил-один-ее-старый хахаль-из-Фриско-и торчал-вот-здесь-на-кухне-целый-вечер. Понятно? Они тут ворковали и жалели о былых временах, покуда вас не было! Я своими глазами видела через окно. Вот что я вам хотела сказать, мистер Джошуа Райлендс.

— Это ложь! Сюда заходил какой-то бедняга, у которого захромала лошадь. Она мне сама сказала об этом.

Джейн Мэкиннон визгливо засмеялась.

— А она вам не сказала, что этот бедняга — молодой красавчик с черными усиками? Она вам не сказала, что его костюм стоит целую кучу денег, я уж не говорю о плаще из дорогого сукна на золотой подкладке? Сказала она вам, что его лошадь до того хромала, что когда я побежала за другой, он даже подождать не соизволил? Сказала она вам, кто он такой?

— Она этого сама не знала, — твердо сказал Райлендс, но при этом побледнел.

— Что ж, тогда я вам скажу! Это игрок, разбойник! Одного имени его довольно, чтобы ославить любую женщину. Джим тут же его признал, с одного взгляда. «Черт меня побери, да ведь это Джек Гемлин!» — сказал он.

Как ни мало знал мистер Райлендс об окружавшем его мире, это имя он слышал. Но сейчас он думал о другом. Он вспомнил костер в лесу, красивую фигуру человека в плаще и привязанную к дереву лошадь. Он вспомнил ярко освещенную гостиную, камин, голые плечи жены, ее туфельки, чулки, вспомнил, как она танцевала. Все это он увидел снова, и словно ослепительный свет блеснул в его вялом мозгу. Стены комнаты, казалось, вдруг раздвинулись, потом сдвинулись снова, Джейн закачалась перед его глазами. Едва слышно он помянул господа, схватился за край стола, чтобы не упасть, и так стоял, вцепившись в него, пока не онемели руки, — только тогда он овладел собой. Он был бледен, сосредоточен и спокоен.

— Если ты ей хоть слово скажешь, — проговорил он с расстановкой, — если войдешь к ней в комнату, покуда меня не будет, или хотя бы переступишь порог кухни, я тебя вышвырну вон. И Джиму скажи, что, если он заикнется об этом хоть одной живой душе, я его задушу своими руками.

Неожиданная ярость этого кроткого, богобоязненного человека, которого она к тому же считала простофилей, была ужасна и произвела на Джейн сильное впечатление. Она забилась в угол, а он спокойно надел сапоги и плащ и, не сказав больше ни слова, вышел.

Он знал, что делать, так хорошо, словно действовал по наитию свыше. Надо найти в лесу этого человека; ясно, что это он заходил к ним в дом, даже если все остальное сплетни; к тому же Райлендс сам его видел. Он с ним поговорит с глазу на глаз, узнает все и только тогда сможет вернуться к жене. Он шел быстро, но спокойно и уверенно. Долг его был ему ясен: если Эллен снова впала в грех, надо еще раз испытать ее. Этого требовала его вера. Он не прогонит ее, но она никогда не будет его женой. Конечно, он сам подверг Эллен искушению, и поэтому да простит ее бог, но он никогда не сможет ее любить, как прежде.

Когда он добрался до леса, буря несколько утихла. Костер еще горел, но не так ярко. Только тусклые отблески указывали путь в темноте. Райлендс углубился в лес и был уже так близко, что видел тлеющие угли костра, когда что-то громко щелкнуло и раздался голос:

— Стой!

Мистер Гемлин спал чутко. Довольно было хрустнуть сучку под ногой, чтобы его разбудить. Это он крикнул, а щелкнул взведенный курок револьвера. Райлендс не был трусом, но благоразумно остановился.

— А теперь, милейший, — продолжал Гемлин, — прошу вас, подойдите поближе к свету!

Райлендс подошел и увидел, что Гемлин лежит у костра, приподнявшись на локте и держа в другой руке револьвер.

— Благодарю вас, — сказал Джек. — Извините меня за эту предосторожность, но сейчас ночь, и сегодня здесь моя спальня.

— Я Райлендс, вы заходили сегодня в мой дом и виделись с моей женой, — сказал Райлендс медленно.

— Не отрицаю, — отозвался Гемлин. — Очень любезно с вашей стороны так быстро нанести мне ответный визит, хотя, по правде говоря, я этого не ожидал.

— Понимаю. Но мне известно, кто вы такой, известно, что вы знали мою жену до того, как она вступила на путь спасения. Я заклинаю вас перед богом и людьми ответить мне: зачем вы заходили в мой дом?

— Полноте! Я не думаю, что нам понадобится столько свидетелей, — сказал Джек, снова укладываясь на землю, — я заходил только для того, чтобы попросить лошадь.

— Это правда?

Джек поднялся, торжественно надел шляпу, одернул жилет и, сунув руки в карманы, подошел к Райлендсу.

— Мистер Райлендс, — произнес он с величайшей учтивостью, — ваше семейство уже вторично за сегодняшний день подвергает сомнению правдивость моих слов. Ваша супруга не поверила мне, когда я сказал, что не ожидал увидеть ее, но это простительно и объясняется женским тщеславием. У вас же нет такого оправдания. Извольте взглянуть, вон там под деревом моя хромая лошадь. Поверьте, что даже ради удовольствия навестить вас и вашу жену я не покалечил бы животное.

Наглость и полнейшее самообладание Гемлина раздражали, но вместе с тем заставляли ему верить. К тому же он был слишком смел, чтобы врать. Его слова почти убедили мистера Райлендса, но он все еще колебался.

— И вы готовы рассказать обо всем, что произошло между вами и моей женой?

— Если вы готовы меня выслушать, — спокойно ответил Гемлин.