Валерий Янковский - Потомки Нэнуни

Над Владивостоком опускался теплый весенний вечер. Из окна шевелевского кабинета открывался прекрасный вид на гладь бухты Золотой Рог, на замершие на рейде корабли и окружавшие гавань конические зеленые сопки. А у раскрытого окна сидели два «зубра» Приморского края, пили чай, рассказывали друг другу о своих делах. И не ведали, что через десяток лет старшая дочь Шевелева Маргарита станет женой Юрия, а крошка Ангелина в шестнадцать лет, в нарушение всех законов, обвенчается в глухой деревушке с Яном Михайловичем Янковским. Что их дети и внуки на долгие годы составят как бы одну большую и дружную семью.

В июле одним из обратных рейсов шевелевского «Байкала» возвратились сыновья. Оборванные, похудевшие, загорелые. Но поездка оказалась удачной.

Михаил Иванович просмотрел составленную Александром опись.

— Коллекции посмотрим завтра, но, судя по спискам, сборы удачны. Президент будет доволен.

Незаметно подкрался бодрящий и, как обычно в Приморье, ясный ноябрь. Сопки пожелтели, потом побурели; по ночам стало примораживать, но снег все не выпадал. Основные работы по хозяйству были переделаны, и старшие братья стали проситься на фазанов. Отец разрешил, и, хотя сам не поехал, Александр и Юрии за два дня добыли и наморозили мешок птицы. Хотели задержаться еще, но небо внезапно нахмурилось, повалил густой первый снег. Боясь застрять, запрягли телегу и заторопились домой.

Когда въехали на полуостров, дорогу пересек какой-то крупный, но уже сильно запорошенный след. Соскочили и заспорили:

— Тигр!

— Нет, медведь.

— Какой медведь, видишь, шагает цепочкой. Медведь раскорякой идет, получается — как две цепочки рядом.

Не прекращая спорить, остановили телегу позади дома, у входа на кухню. Дверь отворилась, на пороге мать:

— Чего спорите? Видели след? Ну, так и есть: на заре тигр задавил жеребенка.

— Ага, я говорил!

— Несите мешок в кладовку, развесьте птицу так, чтобы прохватывало ветерком. По ночам мороз, теперь с ней ничего не случится. Да Позовите Платона, посоветуемся.

Собрались на кухне, но совещания не состоялось — в отсутствие мужа Ольга Лукинична все вопросы решала сама.

— Отец уехал дня на три, ждать его нечего. Вон сколько лошадей и скота еще в сопках пасется, не сегодня-завтра этот черт снова беды натворит. Утром седлайте коней и гоните его по следу. Убить-то вам вряд ли удастся, так хоть прогоните с полуострова. Платон будет за старшего, при нем я за вас не так буду бояться. Держитесь поближе друг к дружке и глядите в оба. Я уверена, тигр далеко не ушел. Высматривает, поди, кого еще схватить. Ненасытные они, кто их только посылает на нашу голову?

Едва рассвело, все были на ногах. Ольга Лукинична вручила Платону длинный винчестер мужа. Второй, короткий, по старшинству захватил Александр. Юрий закинул за плечи свою старую казачью берданку с расколотой и перевязанной шпагатом ложей.

Лошадей каждый выбирал сам. Александр оседлал спокойного мерина Скакунчика, Юрий — резвого жеребца арабских кровей Саиба. Платон остановил свой выбор на горячем киргизском коне Соколике.

Всадники пересекли соседнюю Озерную падь и очень скоро напали на свежий след тигра. Интуиция не подвела Ольгу Лукиничну — хищник не торопился покидать заимку. Уходя от преследования, начал кружить и хитрить. Озерная падь во многих местах была покрыта такими густыми зарослями молодого дуба, что легко скрывала не только зверя, но и всадника вместе с лошадью. Заметить хищника оказалось чрезвычайно сложно.

Позабыв в азарте предупреждения, всадники рассыпались было в цепь и быстро потеряли друг друга из виду, как вдруг Юрий увидел скачущего навстречу Платона.

— Юрка, стой! Видал тигру? Вон только что проскочила налево!

Оба поскакали по свежему следу, поднялись на бугор и, ошеломленные, осадили коней. На другой стороне овражка, под молодым дубком, боком к ним стоял оранжево-полосатый, с белой грудью тигр! Глядя на людей, он яростно колотил по дереву хвостом: дубок вздрагивал, доносился шелест сухой листвы.

Юрий прикинул: саженей сорок, можно свалить наверняка. Выбросил ногу из стремени, готовясь спрыгнуть и стрелять. Но Платону показалось, что далековато, и он рявкнул:

— Не стреляй, скачем поближе! — Огрел нагайкой Соколика и нырнул в овраг навстречу тигру. Юрий послал своего Саиба следом за ним. Но море желтых дубняков мгновенно поглотило охотников, и когда они вынырнули, у дубка уже никого не было.

Подъехал Александр и зашипел:

— Чего не стреляли? Ждали, что вас на три шага подпустит? Эх вы, такой случай упустили! Тигрятники!

Но укорять было поздно, требовалось начинать все сначала. Однако тигр больше не кружил. Он выскочил на вершину и пустился по сопкам обрывистого южного берега, вдоль скалистых Великаньих уступов. Слева сверкало синее, еще не замерзшее море.

После полудня открылась бухта Табунной пади. Лес кончился, и цепочка следов на ослепительном белом снегу стала заметной невооруженному глазу чуть ли не за версту. Судя по ней, стало ясно, что зверь направился в окаймленное кустами ольхи и ивы, замерзшее и занесенное снегом русло речки. Оно змейкой тянулось от моря к горам полуострова.

Охотники съехались и остановились на совет.

Платон прикрыл глаза рукавицей, потом ткнул ею в сторону речки:

— Там она. Мы ее здорово гнали, теперича, верно, спряталась и отдыхает. Смотрите, во-о-на два холма, а речка промеж них пробегает. Я думаю, тигра пока в устье в кустах схоронилась, дальше не пошла. Скачите-ка, ребятки, в обхват, справа и слева. Занимайте обе высотки и ждите.

— А ты?

— Я обожду, покудова вы к ним добежите, а тогда трону потихоньку по следу. Он — от меня, да между вами и объявится…

— Правильно! Шикарный выйдет загон, если только он уже не проскочил холмы, — заметил Юрий.

— Так вы ж там увидите, есть ли выходной след, нет ли. Коли нет, значит, она у нас в мешке. Махнете мне тогда рукой вниз — тута, мол.

Братья поскакали галопом, окружая с обеих сторон прибрежные заросли, и вскоре встретились между холмами. Оба были сильно возбуждены.

— Ну как, не прошел?

— У меня нет, я не мог пропустить!

— Я тоже. Значит, спрятался. Давай вон туда!

Юрий заехал на указанный братом холм, разглядел гарцующего вдалеке Платона. Махнул ему условно: «Здесь, не вышел» — и, спешившись, привязал к дереву коня. Платон поднял руку: «Понял». Съехал на лед речушки и скрылся в кустах.

Юрий осмотрел берданку, заглянул в ствол, — не набрал ли снега. Нет, все в порядке. Поставил на боевой взвод. Сердце забилось учащенно: «Только бы Шурка не заметил тигра первым, не опередил бы…»

И вдруг услышал в русле речки треск. В дымчато-серой полосе тальников и ольховников мелькнуло что-то большое, рыжее.