Эльдар Устемиров - Untitled

— Пол! Пол, ты меня слышишь? — голос Сары подействовал на меня, как успокоительное. Услышь я голос кого-то другого и заметался бы по кровати, как помешанный. Да, кстати, я лежу в своей постели, а не стою в гостиной, разговаривая с призраками. Видимо, профессор помог перенести меня из сада. Сара сидела у изголовья и гладила меня по голове. — Ты упал на землю, не подавал никаких признаков жизни. Я перепугалась, стала звать на помощь. Прибежал отец и помог перенести тебя сюда. Что случилось?

— Да, что с вами случилось? — Профессор вошел в комнату. Понятия не имею, почему, но мне категорически не хотелось посвящать профессора в суть разговора с призраками.

— Понятия не имею, — ответил я.

— Возможно, это перенасыщение свежим воздухом. — С абсолютно серьезным видом сказал профессор. — Вы видели какой-нибудь сон?

— Нет. — Снова соврал я.

— О, тогда это не перенасыщение. Я поищу в книгах, может, и найду что-нибудь. — И он ушел.

— Ты точно не знаешь, что случилось? — С подозрением спросила Сара. Я попросил ее наклониться и тихонько, шепча ей на ухо, рассказал, что со мной было. Надо отдать ей должное, она не приняла это за шутку, а с совершенно серьезным видом спросила, какие вещи могут удерживать призраков в доме. Я ответил, что понятия не имею, только знаю, что библиотеку соорудил прадед Сары.

Раздался звук колокольчика, зазывавшего к обеду. Мы спустились.

— Даже и не знаю, о ком еще вам рассказать, мистер Браун. — Сказал профессор, ждавший в гостиной, пока мы ели.

— Прошу, расскажите о своей жене Алисе. — Попросил я, зная, что и Саре, сидевшей рядом со мной, было бы интересно послушать.

— Об Алисе? О да, она была действительно выдающимся человеком. Так и быть. Сара, ты помнишь свою мать?

— Нет, конечно. Она ведь умерла, когда я еще была совсем маленькой.

— Верно. Алиса погибла, когда тебе было всего два месяца от роду, но она прожила богатую событиями жизнь. Моя жена обладала самым невероятным даром из всех, какие вообще возможны. Она умела читать мысли. Читать и передавать их на расстоянии. Внушать человеку что-то. Это не был гипноз, это было внушение. Человеку просто приходила в голову мысль, идея, которую ему как будто было необходимо осуществить. Вы скажете, что с таким талантом можно захватить власть над всем миром, и будете правы. Но Алиса была не такой. Ей не нужны были горы золота, дворцы, власть, ей просто хотелось жить спокойно. Она презирала всякие чувства, так как была убеждена, что их возбуждает лишь самовнушение. Это, наверное, было самой большой ошибкой в ее жизни.

Ну, в отличие от Стивена, Алиса использовала свой дар только во благо. Как-то раз она шла по улице поздно вечером, когда услышала женский крик, взывающий к помощи. Оказалось, какой-то хулиган отнял у нее сумку и теперь пытался скрыться в темноте. К своему несчастью он выбрал дорогу, по которой шла Алиса. Едва поняв, в чем дело, она остановила парня, заставила его отдать девушке не только ее сумку, но и деньги, что были у него в карманах. После чего отправила его закидывать яйцами окна полицейского участка. — Профессор улыбнулся. — Мы познакомились с ней на званом ужине. Одета она была не хуже остальных, но и не лучше. Что могло выделить ее из толпы? Ничего. Ничего, кроме взгляда. О, я помню этот взгляд. Как бы его описать? Посмотрев в глаза этой прекрасной особы, я увидел великую грусть, тоску, печаль,…вероятно, смешение всех этих чувств. С чем это было связано, я не знал. Но наряду с этим, было во взгляде что-то, что хотелось увидеть снова. Я…я не знаю, как это описать. Видя этот взгляд, я вспоминал все самое прекрасное, что встречал когда-либо. И понимал, что забыть это волшебство, которое, я чувствовал, рождается в душе, мне уже не удастся. Да, я был пленен всего лишь взглядом этой женщины. Вы скажете, что она, конечно, внушила мне все эти мысли, но, поверьте мне, это не так. В конце концов, я прожил вместе с ней больше года. Но все дело в том, что, как я уже говорил, ей чужды были чувства. Я был влюблен в нее, это было ясно каждому, кто видел нас рядом, но вот загвоздка! Ей все казалось, что я сам убедил себя в том, что люблю ее. Вы-то понимаете, что это полный бред? — Мы с Сарой оживленно закивали головами. — Трижды она внушала мне мысль о других девушках, чтобы я оставил ее в покое, но трижды я вновь влюблялся в нее. Да, забыть ее я был просто не в силах. И никакие сверхъестественные силы не могли заставить меня сделать это. О, чего я только не пробовал, чтобы убедить ее в подлинности своих чувств. Я дарил ей цветы, но она выбрасывала их в окно. Я пел ей серенады, но она затыкала уши… Много чего я делал, но все напрасно. И вот, она уехала за границу. Не знаю, зачем, но уехала. Толи в гости к родственникам, толи просто в путешествие, но факт тот, что я знал: она вернется, и тогда я продолжу. Продолжу бесполезную борьбу. Борьбу за счастье, которое недосягаемо для меня…

Что было дальше? Она вернулась через два месяца. Не передать, что я чувствовал все это время, да и незачем. Но на следующий день она прислала мне письмо, в котором просила зайти к ней в гости. Я пришел, не зная, чего ожидать. Я боялся самого худшего. До сих пор мы почти не оставались наедине. Теперь же я понял, как трудно мне с ней заговорить. К счастью, она заговорила первой. — С минуту профессор молчал, потом продолжил рассказ. — Это был переломный момент наших с ней отношений. Она призналась, что скучала без меня во время отъезда. Я помню дословно одну ее фразу. Она звучала так: «Я могу обманывать сознания окружающих, но не могу обмануть сама себя. Я люблю тебя». Представьте, что творилось в моем сознании! Больше года я придумывал самые разнообразные способы угодить Алисе, делал все, чтобы понравиться ей, хотя и не рассчитывал на успех. А теперь, после всех мучений и трудов, услышать такое было для меня огромным счастьем.

Через неделю состоялась свадьба, все предвещало счастливый конец. Но на самом деле это было лишь начало. Год я жил, будто в сказке. Подумайте сами, если вы каждый день имеете возможность увидеть человека, которого любите всей душой и сердцем — это ли не счастье? А теперь я задам вам вопрос: вы верите в счастливые концы подобных рассказов? — Два кивка. — Наивные. Нет, ровно год мы прожили в спокойствии и полном душевном удовлетворении, но после этого несчастный случай разрушил эту идиллию. Да, я помню все, как будто это было вчера. Меня пригласили на съезд ученых мира в США. Алиса захворала и не поехала. С ней осталась Клаудия. Но, как я узнал позже, у брата Клаудии была назначена свадьба через день после моего отъезда. Она оставила мою жену одну дома, забрав тебя, Сара с собой, так как понимала, что мать не сможет заниматься тобой в таком состоянии. Может это и к лучшему, поскольку в тот вечер произошла утечка газа. Алиса спала. Труба как раз проходит через комнату, в которой находилась моя жена. Она умерла во сне…Ничего не почувствовала. Тело нашли только через два дня. Дом чудом уцелел. В отличие от моего сердца. Да, чисто физически, мое сердце цело, с ним все в порядке, бьется себе, гоняет кровь по венам, но душа, которая, я верю, живет в нем, была почти уничтожена. И эта рана не заживет никогда. — Он замолк, а я почувствовал великое чувство скорби, не посещавшее меня после рассказов о том или ином носителе фамилии Пенвеллин. До сих пор я воспринимал все истории профессора с точки зрения историка, кем я являюсь в обществе. Но в душе я все же обычный человек, который не мог не посочувствовать бедному мужчине, потерявшему счастье. — После этого смыслов всей моей жизни и единственной отрадой мне стала ты, Сара. У тебя прекрасная улыбка, ты унаследовала ее от матери. Я решил, что не позволю никому отнять тебя у меня. Но, хотим мы того или нет, время идет, дети растут, и ты, Сара, уехала учиться заграницу. А после учебы решила и вовсе остаться там. Отеческая половина меня восприняла такое решение с энтузиазмом, но та эгоистичная часть души, которая напоминает о себе именно в таких ситуациях, возмутилась. — Профессор пытался говорить своим обычным голосом, но нотки отчаяния и обреченности все же проскакивали в его речи. — Но я поборол эту часть меня и стал заниматься тем, что всегда было близко мне — открытием еще не открытого. Благо сейчас поместье пустует, и это самое благоприятное условие для занятий.