Луи Буссенар - Приключения в стране тигров

Реально ли надеяться на то, что чужестранцу, приехавшему сюда с двумя неграми и парой каких-то ружей, удастся исполнить то, что оказалось не под силу даже таким заправским охотникам?

Да он и невзрачный такой. Не на что посмотреть: низенький, бледненький, одет неважно.

Так судил бы всякий поверхностный наблюдатель.

Но вы пристальнее вглядитесь в эти светло-голубые глаза, сверкающие из-под козырька пробкового шлема, как стальное лезвие; обратите внимание на эти широкие плечи, на эту шею атлета, на эту выпуклую грудь, как бы рвущуюся наружу из-под фланелевой рубашки… Нет, у Людоеда появился очень опасный противник.

Парижанин не любил терять времени даром, знал ему цену. Он надел через плечо сумку с патронами, опоясался ремнем с револьвером в кобуре и с неизбежным тесаком в ножнах, зарядил два металлических патрона в тяжелую винтовку и знаком подозвал второго черного слугу.

— Лаптот!

— Да, хозяин?..

— Возьми мою большую винтовку для охоты на слонов, затем свой тесак, револьвер и мешок с сухарями и сушеным мясом.

— Готово, хозяин, — отвечал негр по прошествии двух минут.

— Мы идем искать большого, старого тигра. Быть может, придется заночевать где-нибудь в лесу или в джунглях.

— Нам это не впервые. Только кто будет стеречь наши вещи?

— Да никто. Они сами себя постерегут. Впрочем, в хижине может посидеть мальчик и дождаться нашего возвращения. А ты, господин толмач, — имени твоего я еше не знаю, — изволь проводить нас к тому источнику, где сидит в засаде Людоед.

— Меня зовут Минграсами, сударь.

— Очень хорошо. Когда покажешь мне это место, можешь вернуться сюда, но если пожелаешь остаться при мне, то сделай одолженье. Ты волен выбирать.

— Мне случалось охотиться на тигров в Индии. Я останусь при вас. Я такой же француз, как и вы. А здесь при багаже побудет мальчик.

Но когда сиротка узнал от переводчика, что ему назначено сидеть в хижине, пока охотники будут отсутствовать, он решительно запротестовал и опрометью выбежал вон.

— Не с нами же он намеревается идти! — вскричал Фрикэ. — С моей стороны будет безумием, если я это позволю. Послушай, мальчик, воротись в хижину! — позвал он через переводчика.

Но мальчик не обратил ни малейшего внимания на этот ультиматум и проворно спустился в пересохшее русло ручья, текущего из джунглей. Оттуда он знаком пригласил своего нового друга идти за собой.

— Позови назад этого маленького безумца! — вскричал Фрикэ. — Скажи ему, что я, так уж и быть, беру его с собой, но только пусть он держится подле меня. Как знать, тигр, чего доброго, уже спрятался тут где-нибудь в тростнике и готов броситься на нас.

Поверив обещанию, мальчик остановился, повернул назад и пошел вслед за Фрикэ. Глаза ребенка горели, личико дышало энергией.

С четверть часа шли молча, но быстро, и достигли рокового источника, где чудовище обычно поджидало своих жертв.

Парижанин никак не мог себе объяснить странного упорства, с каким жители деревни продолжали ходить сюда за водой, вместо того, чтобы подыскать другой источник.

Впрочем, родники на этом плоскогорье не слишком часто встречаются.

Кругом на сырой глинистой почве виднелись многочисленные следы. Фрикэ стал разглядывать их, стараясь отыскать между ними след тигра. Это было не особенно трудно, тем более, что мальчик Яса как раз остановился на том месте, где в момент катастрофы находилась его мать.

— Да, это здесь, — говорил про себя Фрикэ, разглядывая следы тигра. — С этого самого места проклятый зверь кинулся на несчастную женщину и вцепился в нее когтями передних лап, так как видны следы только задних.

Незадолго до этого местные жители пытались выжечь джунгли в районе источника, чтобы лишить возможности хищника прятаться в чаще, подстерегая добычу. Эта попытка удалась лишь наполовину, потому что ветер раздул огонь в одну только сторону, и пламя выбрило в "тигровой траве" полосу, расширяющуюся в виде хвоста кометы.

Фрикэ подумал, что по этой полосе тигр убежал со своей добычей и что придуманная туземцами мера принесла ему только облегчение, потому что бежать по выжженной земле гораздо легче, чем пробираться через густую и высокую степную траву.

Его догадка оказалась верной. Метрах в двадцати от источника на золе от сгоревшей травы были ясно видны следы тигра, причем передние лапы отпечатались гораздо отчетливее задних, вследствие тяжести добычи, которую зверь тащил в зубах.

Следов борьбы не было видно. Несчастная женщина, очевидно, погибла сразу, как только хищник вонзил ей в шею свои ужасные клыки. У всех животных кошачьей породы хватка мертвая.

Через сто метров зверь остановился и положил добычу на землю, чтобы перехватить ее поудобнее.

Большое пятно засохшей крови краснело тут на беловатом пепле. Над этим зловещим знаком носились с жужжаньем противные зеленые мухи.

Фрикэ и его спутники шли по следу зверя километра два. Дорогу им пересек высохший ручей. Тут кончилась выжженная полоса: огонь был остановлен руслом ручья, как песчаной траншеей.

Тигр — так указывали следы — пустился дальше по этому руслу и бежал еще с километр, не испытывая ни малейшей усталости, если судить опять же по его следам.

Вдруг характер почвы резко изменился: ручей соединился с высохшим болотом, поросшим обильной густой травой и могучими деревьями. Чего только тут не было, каких растений и каких деревьев! Туи, тамаринды, бамбук, дерево резиновое, камедное, тековое, арековая пальма, nux Vomica, латании и фикусы… Все это возвышалось над невообразимой путаницей из всевозможных кустарников, карликовых лимонных деревьев и высокой густой травы.

По этой чаще пришлось пробираться поодиночке. Держа в правой руке винтовку, Фрикэ левой раздвигал ветви, которые шипами кололи ему руки, рубить же их было нельзя — это могло спугнуть тигра. А что он наверняка жил здесь — за это можно было ручаться. Об этом свидетельствовал весь характер местности.

На колючках растений часто попадались лоскутки одежды. Ясно было, что хищник проносил тут захваченную добычу.

Фрикэ тихонько обернулся, знаком приказав шедшему сзади мальчику остановиться. Такое же распоряжение получили и негр с индусом. Эти двое держались достойно, хотя у негра все тело пошло серыми пятнами, а у индуса зубы постукивали словно кастаньеты.

Парижанин пошел вперед один.

Вскоре он почувствовал отвратительный запах гниющего мяса, который на знойно-сыром воздухе был еще отвратительнее. Тем не менее парижанин продолжал продвигаться вперед, как раз в сторону этой вони, и вдруг очутился на полянке, окруженной, словно стеною, кустарником и осененной сверху непроницаемым сводом громадных деревьев.