Луи Буссенар - Приключения в стране тигров

— Что вам угодно, фра?

— Представиться императору.

— Сейчас, фра, никак нельзя.

— Ну, тогда первому министру.

— Это тоже нельзя. Сейчас при дворе глубокий траур. Все дела прекращены до тех пор, пока убийца Белого Слона не искупит своей вины, то есть до послезавтра.

Андрэ не мог подавить в себе невольной дрожи.

— Тем более я должен теперь же переговорить с императором или министром.

— Повторяю вам, что нельзя. Если я доложу об этом, меня казнят. Да я и не смогу этого сделать: дверь заперта изнутри. Послезавтра пожалуйте.

— Хорошо.

Андрэ повернулся и поскакал в предместье к китайцу.

— Когда будут готовы остальные тридцать лошадей? — спросил он.

— Сейчас. Только оседлаем их.

— Смотрите же. Мы тотчас явимся за ними.

Пять минут спустя Андрэ был уже на яхте. Еще через две минуты капитан объявил начало боевых действий, а свисток боцмана созвал весь экипаж наверх.

Андрэ отобрал тридцать человек, полностью вооружил их и повел на берег. Четырнадцать человек с капитаном остались на яхте.

Все это сделано было в четверть часа.

— Где динамитные петарды? — спросил Андрэ.

Ему подали пакет с петардами. Андрэ поручил их нести четверым помощникам, объяснив, как нужно с ними обращаться.

Отряд двинулся в путь. Андрэ наскоро переговорил с капитаном, и они сверили свои часы секунда в секунду.

Прошли сначала в предместье, к дому китайца.

У того уже все было готово. Лошади стояли оседланные, взнузданные.

Андрэ достал из кармана пакет с золотыми монетами, распечатал его и высыпал условленное количество новеньких фунтов стерлингов в руки просиявшего китайца.

Каждый выбрал себе коня и вскочил в седло. Образовался кавалерийский отряд, превосходно вооруженный и пребывающий в приподнятом боевом духе.

Доскакав до первой стены, Андрэ оставил у ворот шестерых всадников для прикрытия тыла, а с остальными помчался по городу к дворцовой стене.

Было душно. Стояла невыносимая жара. Всадники обливались потом, лошади покрылись пеной. Кажется, даже сама Саламандра не вынесла бы такой жары. На улицах было тихо и совершенно безлюдно, все жители от зноя попрятались в дома.

Вдруг по городу пронесся какой-то гул. Не гроза, не гром, потому что небо было совершенно безоблачно. Что это такое? Земля как будто колеблется, дрожит. Лошади понурились, не хотят идти.

Землетрясение!

Дома направо и налево трещат, шатаются. Кирпичные дают трещины, готовы рухнуть.

На минуту землетрясение утихло. Всадники снова пустились вскачь и достигли дворцовой стены.

У ворот тот же часовой и тот же офицер. Тековые ворота, окованные железом и некрасиво утыканные гвоздями, по-прежнему наглухо заперты.

Караульные узнали Андрэ. Он крикнул, чтобы они сдавались. Все сейчас же побросали оружие.

— Свяжите нам, фра, руки и ноги.

— Хорошо, — согласился Андрэ. — Эй, скрутите их хорошенько.

Матросы принялись связывать караульных, а Андрэ собственноручно заложил под воротами, в месте соединения обеих створок, динамитную петарду. Потом он поглядел на часы и скомандовал:

— Спешиться, осадить назад!

Всадники спешились и отступили шагов на двадцать, держа коней на поводу.

Андрэ спокойно зажег фитиль петарды и отошел к своим людям.

В этот миг со стороны реки послышался нарастающий, свистящий гул. Воздушные массы прорезало какое-то быстро несущееся тело.

Это летел артиллерийский снаряд.

По ту сторону стены раздался взрыв.

— Капитан Плогоннек молодчина. Он сама точность, — прошептал Андрэ.

Вслед затем последовал ужаснейший треск. Облако дыма поднялось над воротами, от которых во все стороны полетели осколки. В воротах образовалась брешь, достаточная для проезда двух всадников в ряд. В городе поднялся ужасный вой.

Андрэ скомандовал:

— Вперед!

Матросы и наемные авантюристы, вскочив снова на коней, готовы были ринуться вперед, но в этот момент опять раздался подземный толчок. Лошади не пошли. Стена осела, дав огромную вертикальную трещину. Из разломанных кирпичей взвились целые облака красной пыли. Вопли и стоны наполнили разрушаемый со всех сторон город.

Из императорской резиденции, вторя стенаниям горожан, неслись яростные крики озлобленной толпы.

Забыв про землетрясение, Андрэ приблизился к проему в воротах, хотя подвергался опасности быть раздавленным в случае обвала стены.

Он заглянул в ворота и вскрикнул от испуга, но тотчас же овладел собой, схватил коня за повод, вскочил в седло и ринулся в пролом, даже не убедившись, скачут ли за ним его люди.

Дальнейшие злоключения парижанина. — Прибытие в Мандалай. — Аудиенция. — Фрикэ отказывается разуться. — В присутствии короля. — Смертный приговор. — Палач. — Смерть от слона. — Большой почет. — Появление ящериц. — Их музыка. — Беспокойство ящериц накануне землетрясения. — Побег. — Пушечный выстрел. — Кавалерийская атака. — Спасен. — Возвращение в Рангун и отплытие в неизвестном направлении.

Когда, как помнит читатель, парижанина повезли в Мандалай, он не впал в уныние. Он видел Андрэ, он перекликнулся с ним словами и остался уверен, что тот непременно его выручит.

С министром Фрикэ держал себя совершенно развязно и на ломаном английском языке принялся расписывать ему силу артиллерии, высокие боевые качества и храбрость матросов того корабля, которым командует его друг. Это возымело действие на бирманского сановника, который, сидя в гауде визави с арестованным иностранцем, чувствовал себя неважно под его холодным, пристальным взглядом и охотно бы отпустил его, если бы не тот роковой выстрел. Слушая «страшные» рассказы самоуверенного парижанина, сановный азиат сопел и потел, опасаясь, как бы потом чего не вышло.

Зато Фрикэ этой самоуверенностью обеспечил себе большой почет. К нему относились, как к знатному лицу, обвиняемому в государственном преступлении и подлежащему суду самого монарха. Правда, оружие у него отобрали, но с поклонами и любезностями, на что азиаты вообще большие мастера. При этом его не связали и не заковали, а только караулили. Кормили его хорошо, спать ему было мягко, сидеть в гауде удобно, так что в смысле комфорта он как сыр в масле катался.

— Я, — говорил он, — похож на человека, который летит вниз с шестого этажа и думает: "А в воздухе, право, не так уж и дурно". Ну, будь что будет, потом и успеем задуматься, а сегодня пока посмеемся.

Весь переезд до Мандалая парижанин совершил в полной безмятежности. После высадки на берег ему подвели коня, он легко вскочил на него и поехал рядом с министром, под конвоем всадников. Слух о том, что возвратилась экспедиция, снаряженная с таким шумом, быстро облетел всю столицу. На все лады обсуждалось отсутствие белого слона: над неудачными охотниками зло подтрунивали.