Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)

Вадим бежал на лыжах первым — как всегда, он-то из нас троих был лучшим лыжником. Я спешил за ним; второй по «качеству» лыжник — Татьяна — замыкала наш маленький отряд.

— Уже недалеко, — вполголоса сказал Вадим, не поворачиваясь. — Видите вон там, между холмами, две здоровенные сосны? За ними спуск, километра три — и мы на месте.

Странно, но в его голосе я уловил вдруг какую-то непонятную нотку. И окликнул его так же на ходу:

— Что тебя беспокоит?

Он откликнулся неожиданно быстро и охотно, словно давно ждал этого вопроса:

— Понимаешь, у нас там старшим Борис…

— Да мне плевать, — отозвался я, и мне действительно было плевать. — Я не князем быть хочу, а просто — с нашими… Давай, нажимай, что ты плетёшься?

Я в самом деле не собирался претендовать на титул. Есть у них князь — отлично. А с меня хватит Шапок Мономаха. Но я всё-таки задал ещё один вопрос:

— Ты не говорил, как он отнёсся к тому, что ты отправился искать меня.

— Он сказал, что будет рад хорошему воину.

— Угу, — буркнул я. Ну что же, это хорошо, просто отлично. Я рассеянно посматривал по сторонам, ритмично передвигая ноги. — Эй, а это что?

Я скорей пробормотал это, чем сказал… но остановился, и Танюшка остановилась, а через мгновенье остановился Вадим.

— Давненько я этого не видел, — уже в полный голос сказал я. — С возвращением, Тань.

— Да, — отозвалась она, и я услышал, как щёлкнула в вырезе спуска тетива аркебузы.

— Это у нас, — добавил Вадим деревянно.

Точно между теми двумя соснами, как раз за перевалом, словно третье диковинное дерево, поднимался широкий прямой столб дыма.

— Блин! — выкрикнул Вадим, ускоряясь с места прыжком. Я схватил его за капюшон, повелительно сказав:

— Стой.

— Это негры! — он обернулся, глаза горели. — Там наши!

— Негры и наши, — кивнул я. — Поэтому и подождём… Так. Давненько я не брал в руки шашек…

— Девять месяцев, — отрезал Вадим. — Пошли!

— Теперь я пойду впереди, — ответил я, доставая палаш из ножен. Но, прежде чем мы двинулись, я вытянул руку с оружием вперёд. И ощутил странное холодноватое волнение, увидев, как зимнее солнце зажгло на полированной стали полосу бледного огня.

Кто бы не был этот Борис (а я про него особо не расспрашивал) — он в самом деле оказался хорошим князем. Зимовал он со своими людьми в пещере, к которой был только один подход. И этот подход надёжно баррикадировала бревенчатая стена.

Ну, конечно, надёжно — это до времени, пока её есть, кому защищать.

Негров было около полутора сотен. Они разбили лагерь примерно в полукилометре от баррикады, жгли костры и явно не торопились на штурм.

Впрочем, один как минимум штурм уже был. В снегу на этом полукилометре лежало с дюжину тел, да у самой баррикады — вдвое больше. Картина выглядела привычной и милой.

— Кажется, наши все целы, — заметил Вадим.

— Нет, — тихо сказала Танюшка, вытягивая руку в сторону лесной опушки в стороне от пещеры. Там почти правильным кругом лежали ещё не меньше сорока убитых негров. А в центре этого круга, чёрно-алого на белом снегу, застыли ещё шесть или семь тел. Явно не негров уже…

И с такого расстояния не разобрать было, кто именно эти павшие. Серый? Джек? Вильма? Ленка? Олег? Арнис? Игорь? Андрей? Наташка? Ирка? Ингрид? или несколько из них? Или… или кто-то, незнакомый мне, но успевший стать другом Вадиму?

Да. Я вернулся. И снова вижу это. Неотъемлемую часть мира…

Я с недоумением взглянул на свой кулак. Из него торчала сломанная ветка.

Клянусь, я не помню, когда сломал её.

Ночь была тёплая, ветреная и беззвёздная. Стонал лес, и металось пламя негритянских костров. Уродливые тени корчились возле них.

Я не понимал, чего хотят негры. В пещере — запасы еды, источник и два десятка решительно настроенных защитников. Земли чужие. Любой отряд, узнав об этом, поспешит на помощь…

А когда не понимаешь противника — это очень плохо. Даже если противник дурак.

Особенно если дурак.

Над сводом пещеры плясали отблески сторожевого костра…

…Вадим и Танюшка ждали меня, сидя спина к спине в пещерке под нижними ветвями ели. Я съехал к ним.

— Угомонились. Сейчас поползём, — сообщил я. И высказал своё сомнение: — Я только не понимаю, почему они тут стоят так упрямо.

Какое-то время мы помолчали, сосредоточено закусывая копчёной рыбой и сухими яблоками, которые разделила Танюшка. Потом я решительно продолжал:

— Ну что же, ночь подходящая. Пойдём на голубом глазу. Тут недалеко, и снег эти уроды утоптали. Лыжи тут оставим, потом заберём.

— Торопится время, течёт, как песок —

Незваная Гостья спешит на порог, — сказал вдруг Вадим, и я с удивлением посмотрел на него. Никогда раньше я не слышал, чтобы Вадим читал стихи. Но вдруг вспомнилось: вот Басс читает эти строки… Как там было?..

— Пошли, — сказал я…

…Негры оставались беспечными. Часовых со стороны леса они, конечно, выставили, но те жались к кострам, грелись, смотрели в огонь и по этой причине ночью были слепы, как совы. Можно было их вообще не трогать, но вот беда: между кострами никак не получилось бы пройти незамеченными, и эти ублюдки, как бы они не были тупы, конечно, нас заметили бы.

— А это что? — прошептал мне в ухо Вадим, как раз когда я вытащил из портупеи метательный нож и уже готов был подняться на колено для броска.

— Где? — нервно прошипел я. Вадим показал на второй слева от того места, где мы лежали, костёр.

— Вон, смотри.

На снегу виднелись какие-то круглые ёмкости. Трудно было понять, что же это такое; я, вглядывался, вглядывался…

— Да что это такое-то?! — раздражённо спросил я.