Анастасия Коробкова - Сказки Перекрестка

— Вы о чем? — опять встряла я.

— А! ты же не в курсе последних новостей! — Валя радостно оставила посуду и повернулась ко мне. — Юрка уложил ее в постель!

От удивления у меня сам собой открылся рот. Главный вопрос был: «Зачем?», но задавать его я, понятное дело, не стала. Итак, я впервые в жизни втянулась в бабские сплетни. А что, в этом действительно что-то есть.

— И он об этом рассказал? — осторожно спросила я. Как-то сей факт не вязался с тем впечатлением, которое сложилось у меня о Юре. — Откуда об интимном событии узнала широкая общественность?

Оля с удовольствием рассмеялась:

— Не он! Она!

Дар знания языков оставил меня в ту минуту. Я даже на родном русском не смогла бы сформулировать сколько-нибудь внятную фразу. Девочки мое состояние поняли правильно.

— С ее точки зрения, это круто, — объяснила Валя. — И мы все ее крутизну должны прочувствовать в полной мере, поэтому она каждой из нас рассказывает, как она сопротивлялась, какие слова он ей говорил, какими глазами смотрел и все такое. А так как наша Альбина вниманием к окружающим не отличается, то она моментально забывает, кому рассказывала свою душещипательную историю, а кому нет, и пытается рассказать по второму и третьему разу. Да вообще больше ни о чем говорить не в состоянии. Просто любуется на себя, кретинка! Наверное, думает, что мы только это и обсуждаем, и все зеленые от зависти.

— А про Германа она тебе рассказала? — спросила Оля.

— А то! — воскликнула Валя. — Это же самый драматический момент!

— Что про Германа? — произнес мой голос.

— Это несчастье ухитрилось чуть не скончаться в результате дефлорации, — с мрачной иронией ответила Оля.

— Как будто от потери крови, — подтвердила Валя. — Какой-то крупный сосуд лопнул.

— И Юрка с перепугу, она же вся заумирала сразу, не нашел ничего лучше, чем позвать Германа, который, уж не знаю, что про себя думая, страшную травму обработал, — торжествующим тоном продолжила Оля.

Лицо у меня вытянулось настолько, что я, наверное, не была на себя похожа. Мне почему-то стало жутко стыдно…

Довольная произведенным эффектом, Валя закончила:

— При этом Герман ее еще как-то успокоил, и Юрке кулак показал, в общем, именно о нем она рассказывает с придыханием. Она и тебя явно хотела просветить, ходила кругами у твоего домика, но так ни разу и не застала, очевидно.

Хоть в этом повезло. Меньше всего я бы хотела оказаться Алиной слушательницей. Не понятно, с чего, меня одолела меланхолия. Ясное осознание, что я ничего не знаю о жизни Германа, вдруг причинило боль, словно это он «уложил ее в постель». Мне даже стало трудно дышать. Не я ли научилась уже моментально, по команде: «Выбросить ЕГО из головы!» прочищать свои мозги?!

Выбросить ЕГО из головы!

— Ну, что ты, — с беспокойством сказала Валя, — Германа Алька все равно не получит, он слишком умный.

— Да я не… — возмущенно начала было я, но она обняла меня за плечи:

— Что — не? Хватит темнить, Асенька. Парни из команды «Тайны» уверенно сообщают всем, что ты — девушка Германа. Похоже, только ты сама об этом не знаешь. Но ведь что-то между вами есть?

Если бы не драконы, я бы нырнула в море, забилась под какой-нибудь камень и сидела бы там, пока в глазах не запляшут чертики. К чему это все? Радость, распирающая мне грудь, — к чему? Не важно, кто и что говорит, в его глазах все равно — «нет».

Выбросить ЕГО из головы!

— Я не знаю, что между нами есть, — честно сказала я, просто чтобы не обижать девочек. — Я не чувствую себя его девушкой.

Они задумались. Развития пикантной темы явно не получалось.

— Ну, может быть, — произнесла наконец Оля, — он просто ждет, когда ты повзрослеешь. Тебе ведь еще тринадцать? Ты у нас младшенькая. Альке-то уже пятнадцать, как и Юре.

Валя громко фыркнула и высокомерно посмотрела на Олю.

— А что, любви без постели не бывает? Он ведь так дождется, что ее кто-нибудь другой займет. Тут мы в дефиците, а в парнях недостатка нет!

Я решила, что на сегодня хватит.

— Все, девочки, извините, но больше не о чем говорить.

Они понимающе улыбнулись, и я ушла в свою комнату справляться с грустью.

Казалось бы, не мое дело, но, тем не менее, новость об эротических приключениях Али и Юры меня деморализовала. Остров перестал быть Островом Детства, теперь здесь правят точно такие же страсти, как и во всем остальном мире. Здесь теперь не только дружба и уважение или их отсутствие, но еще и гормоны. Если Але приспичило рассказать всем девочкам о том, что тут началась и другая жизнь, значит, ее, эту жизнь, уже не остановить. Если Юра не посчитал нужным сдерживать свои гормональные порывы, то и от прочих парней такого ждать не придется. Допустим, девочки не одобряют Алю в том, что она выставила на всеобщее обсуждение такой личный эпизод, опошлив, возможно, искренние Юрины чувства, и принципиально противопоставляют ей себя, но это пока… Пока парни не проявили определенную изобретательность. И что дальше? Когда здесь начнется любовное реалити-шоу, я, пожалуй, перестану высовывать нос из наколдованных мирков.

Все хорошее кончается. Я ведь знала, что и прекрасной дружеской атмосфере Острова тоже придет конец, как закончилось когда-то мое счастье в детстве…

А еще — мне стало как-то особенно неприятно думать о Германе. Он ведь такой же, как Юра. Там, где он бывает, — чем он там занимается? С кем он там? Мое воображение не дождалось, пока я повторю эти вопросы, и нарисовало его с девушкой, такой же красивой и решительной, как та, которая чуть не убила меня из-за Дениса. Это нормально. Зеркала никогда не отражают красавицу, если в них смотрю я, и рядом нет красавицы. Стало совсем плохо. Я ревновала.

Надо отвлечься. Где-то среди книг я видела «Canzoniere». Лучшее утешение ревности — погружение в нее под светло-грустно-ироничные сонеты о неразделенной любви. Я прихватила маленький томик и улеглась на кровать.

Через час пришли девочки, они маялись от безделья.

— Что читаешь? — спросила Валя.

— Петрарку, — ответила я.

— Почитай вслух, — попросила Оля, и они расположились рядом со мной на широкой кровати.

Я озвучила подстрочник пятнадцатого сонета.

— Это же должны быть стихи? — недоверчиво спросила Валя.

— Я тебе перевожу с итальянского, — объяснила я. — Делать литературный перевод мне слабо, уж извини.

— Ты знаешь итальянский?! — хором удивились они.

— И не только, — ответила я и прикусила язык. Они могут решить, что я выпендриваюсь. Так, надо срочно исправлять ситуацию. Я отложила книгу: — Давайте, научу понимать письменную иностранную речь, вдруг пригодится!

Девочки растерянно кивнули, а я слезла с кровати, вручила каждой по книжке и начала:

— Всматривайтесь в текст. Сначала охватывайте взглядом всю страницу, потом суживайте воспринимаемое поле до абзаца, потом — до строки, а потом концентрируйтесь на отдельном слове. Не читайте, просто вглядывайтесь. Слова не просто так нанесены на бумагу, за каждым стоит образ того, что оно означает, очень прочный образ, закреплявшийся веками. Потом многие слова станут вам знакомы, и их значение будет всплывать в памяти само собой, дело пойдет быстрее, и вы сможете сами составлять фразы. Знать, как каждое слово произносится, не нужно, устная речь — это совсем другое.