без автора - Тысяча И Одна Ночь. Книга 4

И Зумурруд спросила их: "В чем с вами дело, о жители города?" И царедворец ответил: "Одарил тебя тот, кто не скупится на дары, и сделал тебя султаном этого города и правителем над шеями всех, кто находится в нем. Знай, что обычай жителей этого города таков: когда умирает царь и у него нет сына, войска выходят за город и ждут три дня, и человека, который придёт в город по той дороге, по какой ты пришёл, они делают султаном над собою. Слава же Аллаху, который привёл к нам человека из детей турок, прекрасного лицом, - если бы явился к нам человек и меньший, чем ты, он был бы султаном".

А Зумурруд обладала верным взглядом во всех своих делах, и она сказала: "Не думайте, что я из сыновей простых турок, нет, я из сыновей вельмож, но я разгневался на своих родных и ушёл от них и оставил их. Посмотрите на этот мешок с золотом, который я привёз с собою, чтобы раздавать из него милостыню беднякам и нищим". И её стали благословлять и обрадовались ей до крайней степени, и Зумурруд тоже обрадовалась и сказала про себя: "После того как я достигла этого..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала триста девятнадцатая ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что Зумурруд сказала про себя: "После того как я достигла этого, Аллах, быть может, соединит меня с моим господином в этом месте - поистине, он властен в том, что захочет".

И затем она поехала, и воины поехали с нею вместе и вступили в город и шли перед нею пешком, пока не привели её во дворец. И Зумурруд спешилась, и эмиры и вельможи взяли её под мышки и посадили на престол, и поцеловали перед ней землю.

И когда Зумурруд села на престол, она велела открыть сокровищницы, и их открыли, и она раздала деньги всем воинам, и ей пожелали вечной власти, и стали повиноваться ей рабы и все жители страны. И некоторое время она правила так, повелевая и запрещая, и в сердцах людей возникло к ней большое почтение за её благородство и целомудрие. И она упразднила пошлины и выпустила тех, кто был в тюрьмах, и отменила несправедливости, и полюбили её все люди. Но всякий раз, как она вспоминала своего господина, она плакала и молила Аллаха, чтобы он соединил его с нею. И случилось, что она вспомнила его в какую-то ночь и вспомнила те дни, которые провела с ним, и пролила из глаз слезы и сказала такие стихи:

А окончив своё стихотворение, она вытерла слезы, поднялась во дворец и вошла в гарем и отвела рабыням и наложницам отдельные помещения и назначила им выдачи и жалованье, и сказала, что хочет сидеть в своём месте одна, постоянно предаваясь благочестию. И она стала поститься и молиться, и эмиры говорили: "Поистине, вот султан, которому присуще великое благочестие!" А Зумурруд не оставила подле себя никого из челяди, кроме двух маленьких евнухов для услуг. И она просидела на престоле царства год, но не получала вести о своём господине и не напала на его след и обеспокоилась из-за этого. И когда её беспокойство усилилось, она позвала везирей и царедворцев и велела им привести измерителей и строителей, чтобы они устроили ей под дворцом ристалище длиной в фарсах и шириной в фарсах, и они сделали то, что она приказала, в самое короткое время, и ристалище вышло точь-в-точь такое, как она хотела. И когда это ристалище было закончено, Зумурруд выехала туда и велела разбить там для себя большой шатёр, и расставить сиденья для эмиров, и приказала разложить на этом ристалище столы со всякими роскошными кушаньями. И сделали так, как она велела, а потом она приказала вельможам царства есть, и они поели, и Зумурруд сказала эмирам: "Когда появится серп нового месяца, я хочу, чтобы вы делали то же самое, и пусть в городе оповестят, чтобы никто не отпирал своей лавки, но все бы приходили есть с царского стола, а всякий, кто ослушается, будет повешен на воротах своего дома".

И когда наступил новый месяц, сделали так, как велела Зумурруд, и этот обычай продолжался до тех пор, пока не появился серп первого месяца в следующем году. И Зумурруд выехала на ристалище, и глашатай закричал: "О собрание людей, слушайте все: всякий, кто откроет свою лавку, или склад, или дом, будет тотчас же повешен жителям надлежит на воротах своего жилища. Всем прийти и есть с царского стола!"

И когда клич прокричали (а столы уже поставили), люди стали приходить толпами, и Зумурруд велела им сесть за столы и есть досыта всевозможных кушаний, и люди сели есть, как она приказала, а Зумурруд села на престол царства и смотрела на них, и каждый, кто садился за стол, говорил про себя: "Царь не смотрит ни на кого, кроме меня". И они ели, а эмиры говорили людям: "Ешьте и не стыдитесь! Царь это любит!" И люди ели, пока не насытились, и ушли, благословляя царя, и одни из них говорили другим: "Мы в жизни не видели султана, который бы так любил бедных, как этот султан!" И ему желали долгой жизни. И Зумурруд ушла к себе во дворец..."

И Шахразаду застигло утро, и она (прекратила дозволенные речи.

Когда же настала ночь, дополняющая до трехсот двадцати, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, Зумурруд ушла к себе во дворец, радуясь тому, что она устроила, и думала про себя: "Если захочет Аллах великий, таким способом я нападу на весть о моем господине Али-Шаре".

А когда начался следующий месяц, она сделала так же, как велел обычай, и поставили столы, и Зумурруд вышла и села на свой престол и велела людям садиться и есть. И она сидела на конце стола, а люди садились толна за толпой и один за одним, и вдруг взгляд её упал на Барсума-христианина, который купил занавеску у её господина. И она узнала его и сказала: "Вот начало помощи и достижения желаемого!" А Барсум подошёл и сел среди людей. И он увидал блюдо сладкого риса, посыпанного сахаром (а оно стояло далеко от него), и потянулся к нему, и, протянув руку, взял блюдо и поставил его перед собой. И один человек, бывший с ним рядом, сказал ему: "Почему ты не ешь то, что перед тобой? Не стыдно тебе? Ты протягиваешь руку к тому, что от тебя далеко, или ты не стыдишься?" - "Я буду есть только это", - сказал Барсум. И человек ответил: "Ешь, да не сделает Аллах тебе приятным это кушанье!"

А один любитель гашиша сказал: "Пусть его ест рис, я тоже поем с ним". И тот человек воскликнул: "О самый скверный из гашишеедов, это не ваше кушанье, это кушанье эмиров! Оставьте же его, пусть оно достаётся тем, кому надлежит его есть".

Но Барсум его не послушался и, взяв горсть риса, положил его в рот и хотел взять вторую, а царица смотрела на него. И она кликнула кого-то из солдат и сказала: "Приведите того, перед кем блюдо со сладким рисом, и не давайте ему съесть риса, который у него в руке, выбейте его из его руки".