Александр Афанасьев - Народные русские легенды А. Н. Афанасьева

Воротим(в)шись в избу, сыновья-та и говорят отцу: так и так, батюшка, смолотили, дискать, поладонья. Куда! и не верит! Рассказали ему все, как было; он еще пуще дивится: «Быть не может! от огня зерно пропадёт!» Пошел сам поглядеть: зерно лежало большими кучами да такое крупное, чистое, золотистое — на диво! Вот покормили странников, и остались они еще на одну ночь у мужика.

Наутро Спаситель с апостолами собирается в путь-дорогу, а мужик им гутарит: «Пособите нам еще денек-та!» — «Нет, хозяин, не проси; не́коли, на́дыть идти на работу». А старшо́й хозяйской сын потихоньку и говорит отцу; «Не трожь их, бачка; незамай идут. Мы тапереча и сами знаем, как надыть молотить». Странники попрощались и ушли. Вот мужик-то с детьми своими пошел на гумно; взяли наклали снопов, да и зажгли: думают — сгорит солома, а зерно останется. Ан вышло не так: весь хлеб поняло огнем, да от снопов бросилось по́ломя на разны постройки; начался пожар, да такой страшной, что все до гола́ и погорело!

Примечание к № 1.В издании Вольфа «Zeitschrift für Deutsche Mythologie und Sittenkunde» (т. I, вып. 1, с. 41—42) напечатана совершенно сходная с записанною мною легенда «Wie Petrus dreschen sollte», но с следующим характеристическим дополнением в начале.

Однажды Христос с апостолом Петром, странствуя по земле, пришли поздно вечером к крестьянину и попросились у него переночевать. Мужик пустил их, но с условием, чтобы утром следующего дня пособили ему молотить. Рано проснулся он и велел будить странников и звать на работу. «Petrus wollte hinabsteigen, aber der Herr hiess ihn ruhig liegen bleiben. Da währte dem Bauern die Sache zu lang, er stieg mit einem Stock dit Leiter hinauf und schlug herzhaft auf den Petrus los, welcher vorn lag. Doch als er wieder unten war, hatte er gut warten und rufen, die Fremden kamen nicht. Petrus dachte indessen: «wenn er wieder kommt, soll er mich nicht mehr vorn finden» und verkroch sich hinter den Herrn; der Bauer aber kam zum zweitenmale mit dem Stock, sprach: «der vorn liegt, hat sein Theil, er muss hartschlägig sein, nun gehts an den andern» — und gab dem armen Petrus ein zweites Frühstück, noch kräftiger als das erste» [35] Петр хотел спуститься вниз, но господь велел ему лежать. Крестьянин потерял терпение, поднялся по лестнице с палкой и набросился с ней на Петра, лежавшего с краю. Но когда крестьянин спустился, пришлось ему снова ждать и звать, чужаки не шли. А Петр тем временем подумал про себя: «Если он сейчас снова придет, пусть он меня не застанет с краю», и спрятался за господа; а крестьянин пришел во второй раз с палкой и сказал: «Тот, что с краю лежит, уже получил свое, теперь другого очередь» — и дал бедному Петру второй завтрак, еще крепче первого (нем.). — Ред. .

Следует чудесная молотьба огнем, как и в русской легенде. Когда таинственные странники распростились с хозяином и отправились в свой путь, апостол Петр стал жаловаться на жестокосердие крестьянина; «Оборотись!» — сказал ему Господь. В то время они взошли на холм; апостол взглянул назад: весь двор и изба крестьянина стояли в пламени (см. еще Zeitschrift für Deutsche Mythologie, т. I, вып. 4, с. 471—472; т. II, вып. 1, с. 13—16; т. IV, вып. 1, с. 50—54). Подобный рассказ можно слышать и у нас в некоторых местностях. Приводим здесь вариант, записанный П. И. Якушкиным в Орловском уезде:

В одну зимнюю ненастную ночь шел по дороге Иван Милостивой с двенадцатью апостолами. В поле ночевать было холодно; они и постучались к одному мужику: «Пусти обогреться!» Мужик сначала не хотел пускать их, да потом согласился и пустил с условием, чтобы завтра чуть свет обмолотили ему три копны ржи. Наутро хозяин толкнул Ивана Милостиваго, а он вместе с апостолами лежал на полу: «Пора молотить, собирайтеся!» Толкнул и пошел на двор. Вот апостолы поднялись было и хотели идти на гумно; да Иван Милостивой уговорил их еще немного поспать. Мужик ждал-ждал, нет помощников! Взял кнут, пошел в избу и давай стегать крайняго, а крайний-то был Иван Милостивой. «Полно! — закричал Иван Милостивой, — вслед за тобой иду». Мужик ушел. Апостолы опять было поднялись, но Иван Милостивой снова уговорил их остаться и еще хоть немного отдохнуть. «Будет с него! — молвил он, — отстегал кнутом, теперь больше не прийдет». А у самого на уме: «Как прийдет мужик, опять примется за крайняго!» и залез на самой зад. Мужик ждал-ждал, воротился в избу с кнутом и думает сам с собою: «За что ж я буду бить одного крайняго? Сем-ка примусь за задняго!» — и принялся за Ивана Милостиваго. Только ушел мужик, Иван Милостивой и в третий раз уговорил апостолов не вставать на работу, а сам залез в середину. Вот хозяин ждал-ждал, не дождался, и снова пошел в избу с кнутом; пришел и думает: «Крайнему уже досталось, заднему тоже, примусь-ка теперь за середняго!» И опять-таки досталось Ивану Милостивому. Нечего делать, поднялся он, и сам начал просить апостолов, чтоб шли помогать мужику.

Када-то пришел Христос в худой нищенской одёже на мельницу и стал просить у мельника святую милостыньку. Мельник осерчал: «Ступай, ступай отселева с Богом! Много вас таскается, всех не накормишь!» Так-таки ничего и не́ дал. На ту пору случись — мужичок привез на мельницу смолоть небольшой мешок ржи, увидал нищаго и сжалился: «Подь сюды, я тебе дам». И стал отсыпать ему из мешка хлеб-ат; отсыпал почитай с целую мерку, а нищий все свою кису подставляет. «Что, али еще отсыпать?» — «Да, коли будет ваша милость!» — «Ну, пожалуй!» Отсыпал еще с мерку, а нищий все-таки подставляет свою кису. Отсыпал ему мужичок и в третий раз, и осталось у него у самого зерна так самая малость. «Вот дурак! сколько отдал, — думает мельник, — да я еще за помол возьму; что ж ему-то останется?» Ну, хорошо. Взял он у мужика рожь, засыпал и стал молоть; смотрит: уж много прошло времени, а мука все сыпится, да сыпится! Что за диво! Всего зерна-то было с четверть, а муки намололось четвертей двадцать, да и еще осталось, что молоть: мука себе все сыпится, да сыпится… Мужик не знал, куды и собирать-то!

a. Давно было — странствовал по земле Христос с двенадцатью апостолами. Шли они раз как бы простые люди, и признать нельзя было, что это Христос и апостолы. Вот пришли они в одну деревню и попросились на нос(ч)лег к богатому мужику [36] Вариант : Шел Христос с 12-ю учениками, словно нищенки. Пришла они в город и попросились ночевать к богатому купцу; купец не пустил… . Богатой мужик их не пустил: «Вон там живет вдова, она нищих пускает; ступайте к ней». Попросились они ночевать у вдовы, а вдова была бедная, пребеднеющая! Ничего-то у ней не было; только была махонькая краюшечка хлебца, да с горсточку мучицы; была у ней еще коровка, да и та без молока — не отелилась к тому сроку. «У меня, батюшки, — говорит вдова, — избенка малая, и лечь-то вам негде!» — «Ничего, как-нибудь упокоимся». Приняла вдова странников и не знает, чем напитать их. «Чем же мне покормить вас, родимых, — говорит вдова, — всего-навсего есть у меня одна махонькая краюшечка хлебца да с горсточку мучицы, а корова не привела еще теленочка, и молока нетуть: все жду — вот отелится… Не взыщите на хлебе — на соли!» — «И, бабушка! — сказал Спаситель, — не кручинься, все будем сыты. Давай что есть, мы и хлебушка поедим: все, бабушка, от Бога…» Вот сели они за стол, стали ужинать, одной краюшечкой хлебца все напитались, еще ломтей эва сколько осталось! «Вот, бабушка, ты говорила, что нечем будет накормить, — сказал Спаситель, — гляди-ка, мы все сыты, да и ломти еще остались. Все, бабушка, от Бога…» Переночевали Христос и апостолы у бедной вдовы. Наутро говорит вдова своей невестке: «Подь, поскреби мучицы в закроме; авось наберешь с горсточку на блины, покормить странников». Невестка сходила и несет муки таки порядочную махотку (глиняный горшок). Старуха не надивится, откуда взялось столько; было чуть-чуть, а таперьча и на блины хватило, да еще невестка говорит: «Там в закроме и на другой раз осталось». Напекла вдова блинков и подчует Спасителя и апостолов: «Кушайте, родимые, чем Бог послал…» — «Спасибо, бабушка, спасибо!» [37] Вариант : Собрала вдова ужинать и говорит: «Я бы вам, родимые, блинков растворила, да муки нетути». Христос отвечает: «Посмотри, может быть найдется». — «Нет, батюшки вы мои! я уж в ларе крылушком муку повымела». — «Ступай, посмотри, — опять говорит Христос, — может и найдется». Пошла вдова и видит: полон ларь муки, откуда что взялось! Принесла она муки, сделала раствор, а поутру встала и напекла блинов.