Ари Ясан - Дом тысячи дверей

Воздух вдруг стал вязким и наполнился некой субстанцией, которая струилась волнами оттуда, из глубины звездной бездны. Волны входили в В. и проходили через него, все в нем изменяя. В. казалось, что он теряет форму и расширяется, казалось, что сам он становится такой волной, приходящей из ниоткуда и уходящей в никуда. Внезапно в его сознании возникла мысль: это все Я! Я бесконечность!

В. еще не верил самому себе, но вскоре он принял это новое знание целиком и полностью. Да, он бесконечность. Ему не нужно убеждать самого себя в том, что сейчас предстало перед ним с такой определенностью. Небесные волны растворили границы его тела, и он слился с небом. Теперь все преграды пали. Какое блаженство! Неужели когда-то он думал, что заперт за стенами, что стены ему мешают? Нет никаких пределов и границ! Он свободен!

«Почему мы забываем о небе? - спрашивал себя В. и не находил ответа. - Мы постоянно суетимся в поисках счастья, в поисках любви и признания, но никогда мы не ищем покоя и ясности. А ведь, счастье – вот оно, прямо над нашими головами! Мистер был прав. Там утешение и обновление. Там, в ночном небе.

Я чувствую огромную силу, заключенную в звездной бездне. И вся эта сила принадлежит мне. Я уже никогда не буду прежним. Никто не заставит меня поверить, что я лишь человек, маленький и ничтожный. Я знаю, кто я есть. Я бесконечность!

Теперь не осталось никакой неясности и неопределенности, ничего, что люди называют проблемами. От всех наших бед и несчастий помогает одно и то же лекарство: нужно вернуться в небо и вспомнить о беспредельности своего «я». Теперь, что бы ни случилось, я все преодолею. Когда станет трудно, я снова посмотрю вверх и вспомню, кто я есть. Я бесконечность!»

В. смотрел в небо и наслаждался покоем. Он мыслил сейчас очень четко и ясно. Он понимал причины всех своих поступков, которые до того казались ему столь странными.

«Вот она, утрата, которую я оплакивал в Оттяге. Я потерял свою беспредельность, когда-то давно, наверное, еще в детстве, - думал В. - И это случилось не только со мной, но и с другими людьми тоже. Нас всех поглотили мелкие обыденные заботы, которые уничтожили в нас самое ценное – нашу связь с небом. Мы стали слабыми и беспомощными, мы живем в постоянном страхе и беспокойстве, пытаясь найти друг в друге то, что безвозвратно утратили – нашу бесконечную суть. Но я вновь обрел себя настоящего. Здесь, взаперти, всеми брошенный и позабытый, я вернул себе свою беспредельность. И я уже никогда не буду больше несчастным и одиноким. Я вернулся в небо, я не забуду себя. Я бесконечность!

Я знаю, где тот приют, в котором я всегда обрету покой и утешение. Он в ночном небе. Небо никогда не оттолкнет меня, не осудит и не проклянет. Даже если я тысячу раз ошибусь, оно примет меня в свои объятия. Чтобы раствориться в небе, мне не нужно быть умным или глупым, добрым или злым, сильным или слабым, нужно только помнить. Помнить, что я бесконечность.

Это так просто, но невыносимо сложно. Удастся ли это мне? Вряд ли. Сейчас мне так хорошо, так спокойно. Но я устал, я хочу уснуть. Я не могу спать… если усну, то все забуду и снова стану одиноким и несчастным. Но мне не избежать этого, не избежать… Все проходит, все прошло… Только тишина и покой… Все прах и суета…»

И В. уснул.

Глава 23 . Двадцать три исчадия ада

- Я тебе башку проломлю!

- А-аа, не трогай меня, не трогай! Мамочка, мама!

- Ну-ка иди сюда, на вот тебе, получи, придурок!

- Нет, не надо, не бей меня! А-а-а-а-а!

- Мальчики не ссорьтесь, давайте лучше любить друг друга, дай я тебя поцелую!

- Отстань, слюнявый! Получи и ты тоже!

- Ой! Зачем дерешься? Но мне нравится! Шлепни меня еще разок!

В., кажется, снилось, что какие-то люди ругаются и спорят. Но нет, это не сон! Кто-то шумел и кричал прямо возле него! Кто это? В. открыл глаза и в первую минуту не понял, что происходит. Комната была переполнена людьми, которые толпились здесь, налетая друг на друга, сбивая друг друга с ног.

Около того места, где В. лежал на полу, трое человек затеяли свару. Один из них был настроен исключительно враждебно и постоянно давал тумаков двум другим. Второй только причитал, плакал и звал маму. По причине его беспомощности ему больше всего доставалось от забияки. Третий то ли пытался помирить этих двоих, то ли хотел сам поучаствовать в выяснении отношений, было непонятно. Он не плакал и не задирался, но глаза его масляно блестели, он напоминал сильно выпившего человека.

Взглянув на других людей в этой комнате, В. увидел, что и они тоже были какими-то странными. Один царапал лицо ногтями и рвал на себе волосы, другой стоял посреди комнаты, бесцельно глядя в одну точку, третий постоянно чертыхался, бегая по комнате взад-вперед и расталкивая всех, кто ему попадался на пути, еще один встал на четвереньки и так ползал под ногами у других. Тут было целое собрание престранных личностей.

В. моргнул пару раз и окончательно проснулся. И тут у него буквально волосы встали дыбом! Всякого он уже навидался, но вот такого! Все эти люди в комнате были самим В.! И трое у дивана были В., и чудак на четвереньках был В., и безумец, раздирающий свое лицо – все они были никем иным, как В. собственной персоной.

В. со страху натянул одеяло на голову, надеясь, что все происходящее окажется сном, но напрасно, крики не утихали, и В. не исчезали. Содрогаясь от ужаса, В. выглянул из-под одеяла. Кругом царил хаос. В. беспорядочно бродили по комнате, ползали, бегали, дрались, плакали, смеялись, стонали, выли и чего только не вытворяли. Какой-то нервный В. начал ломать один из бордовых пуфиков, чудом уцелевших после погрома, учиненного В. на третий день заточения. Настоящему В. пришлось вскочить с кровати, отобрать у него пуфик и отогнать неврастеника прочь.

С открытым ртом, в полной растерянности, В. стоял среди целой орды тех, кто, как он уже догадался, назывались невыраженцами. Хвала небесам, об этом явлении В. знал достаточно, чтобы не впасть в ступор. Но его приводил в ужас не сам факт существования невыраженцев (хотя и странно было видеть со стороны себя самого), а их число и многообразие. Только в этой комнате толпилось больше десяти человек. Еще двоих он приметил в прихожей. И на кухне тоже было несколько воплощений его самого.

На кухне какой-то сосредоточенный В. пыхтел, пытаясь сдвинуть печку с места.

- Точно как я два дня назад, - сказал себе В. и тут же осекся: - Глупец, он и есть ты!

Парочка В. слонялись туда-сюда бесцельно, а один задумчиво ковырял стену пальцем, время от времени пробуя на вкус то, что ему удавалось отскрести. Другой В. с горящими пьяными глазами направился прямо к В. настоящему и повис на нем, крепко обхватив его за шею руками. Распустив слюни, он попытался поцеловать В. в губы.